— Экселенц! Прошу разрешения на ответный огонь! — прорвался сквозь шорох помех выкрик лейтенант-командора.
— Открытие огня запрещаю! — рявкнул я в микрофон. — Поднимайте мощность щитов до максимума и держите удар! Жёлтым-три — выполнить манёвр расхождения по схеме четыре-четыре! Атака чужого торпедами! Повторяю. Борт полста пять не трогать! Схема четыре-четыре. Атака чужого!..
— Жёлтый-три-первый принял. Схема четыре-четыре. Атака чужого. Торпеды. Борт полста пять не трогать, — донеслось из динамиков…
Истребители, прячущиеся до поры до времени за «Баяном», порскнули в разные стороны и понеслись на сближение с МУКом и чужаком. Заметив новых противников, корвет перестал поливать энергией крейсер и переключился на атакующие машины. Те, отчаянно маневрируя, старались уйти от огня батарей полста пятого.
Все, кто сейчас находился в оперативно-командном центре, следили за разворачивающимся сражением. Сражением, с точки зрения независимого наблюдателя, странным, в котором одна, более слабая сторона, без всяких сомнений использовала все свои силы и средства, а другая, более сильная, всячески избегала применять по противнику даже самые лёгкие виды вооружения. Почему так? Да потому что я не хотел уничтожать наш корвет, не разобравшись, что с ним случилось, почему его экипаж вдруг превратился в противника…
«Жёлтый-три-три три-первому, почему отстаёшь? — Жёлтый-три-три. Перегрев накопителя. — ЭДС в норме? — Держу мощность семьдесят. Манёвр по стандарту. — Три-три, уходи на четыре-восемь. — Понял, три-первый. Ухожу на четыре-восемь… Жёлтый три-два. Готовность к пуску минута… Не вырывайся, три-два. Добавь ноль-пятнадцать. — Принято. Плюс ноль-пятнадцать…»
Я слушал переговоры выходящих на рубежи атаки пилотов и мысленно желал им удачи.
Уверен, что то же самое желали им все, кто был рядом.
— Двенадцатый ноль-четвёртому. Экселенц! Есть картинка! — заорали динамики голосом командира «Баяна».
Через мгновение на видовом экране появилось, наконец, изображение чужака, снимаемое с запущенных в его сторону дронов в режиме реального времени.
— Рой, — выдохнул кто-то из операторов.
Впившись взглядом в картинку, я сжал кулаки. Это был действительно кокон-корабль «саранчи», неоднократно виденный в фильмах и учебных пособиях, но ещё ни разу вживую. Операция на Лирите не в счёт. Там рой находился уже на поверхности, и коконов у него уже не было. Мои приключениях на Земле тоже не в счёт. Местная саранча кораблей не имела, но… могла подавлять чужой разум…
От внезапной догадки по спине пробежал холодок.