– Подожди, что?
– Все будет в порядке. Я напишу тебе номер его мамы на всякий случай, ладно?
Не ладно, но теперь уже слишком поздно.
– Каковы юридические последствия, если он умрет у меня дома?
– Ужасные. Именно поэтому я и скинул его на тебя. – Финн ухмыльнулся и нагнулся, чтобы поднять Броэма на заднее сиденье, пока Эйнсли держала для него дверь. – Вот так, дружище. Удобно?
Броэм зажмурился и откинулся назад с протяжным стоном.
Пока Финн пытался пристегнуть Броэма неслушающимися пальцами, я обошла машину с другой стороны и проскользнула на заднее сиденье, усевшись рядом с ним. Броэм смотрел на руки Финна с огромным интересом.
– Ты в порядке? – спросила я, перекрикивая заведенный двигатель.
Броэм очнулся и посмотрел на меня так, как будто только что заметил. Затем его веки опустились, а голова снова наклонилась.
– Я спать.
– Если нужно, ты можешь опереться на меня.
Ему не нужно было повторять дважды. Щека Броэма сразу же оказалась на моем плече, волосы щекотали мою ключицу, а дыхание согревало грудь, когда он начал глубоко и методично дышать. Так, как обычно стараются дышать люди, изо всех сил пытающиеся сдержать рвоту.
Я дотянулась до ведра и поставила его на всякий случай на колени.
Дома нам с Эйнсли пришлось вдвоем вытаскивать Броэма из машины и волочь до гостиной. Было непросто держать его, открывая двери и возясь с замками. К тому моменту, как мы бесцеремонно разместили Броэма на диване, я уже запыхалась.
Эйнсли рванула к машине за ведром, пока я смотрела за ним. Он повалился набок, но остался на диване.
– Что будет, если его начнет тошнить? – спросила я Эйнсли, когда она вернулась.
– А на что, по твоему мнению, нам ведро?
– Верно, но, может, будет лучше отвести его в ванную?
Эйнсли покачала головой и поставила пустое ведро рядом с диваном.
– Нет. Так выбиваются зубы.
– Что? – изумилась я.
– Да, правда. Так было с парнем из моего класса. Он наклонился над унитазом и нырнул туда головой, и…
– Не договаривай, – перебила я ее. – У нас есть что-то, в чем он может спать?
– Хм… Боже, было бы намного легче, будь тут папа. Как насчет блестящего свитера? – сказала она, имея в виду кремовый шерстяной оверсайз-свитер, покрытый золотыми блестяшками, который я заносила до дыр в девятом классе.
– Почему он не может одолжить что-то из твоих вещей? Ты выше меня!
– Да, но ты толще. Мисс детородные бедра. Блестящий свитер – самая свободная вещь, которая у нас есть.
Броэм переместился назад, с трудом прислоняясь к дивану.
– Хочешь воды? – спросила я его. Похоже, он меня не услышал. – …Я принесу воды.