Эйнсли прокралась в кухню со свитером, пока я наполняла стакан.
– Думаешь, он сможет переодеться сейчас? – спросила она.
Я с ужасом посмотрела на свитер, и кровь прилила к моим щекам.
– О.
Мы пораженно посмотрели друг на друга.
– Я не буду этого делать, – сказала Эйнсли.
– И я не буду. Он мой друг.
– О, да. Именно поэтому это должна быть ты.
– Друг, с которым я целовалась несколько недель назад, напомнить тебе? Кроме того, ты старше. И это будет, будто старшая сестра помогает младшему брату.
– У нас не такие отношения!
Потрясающе. Казалось, что у меня был выбор: а) поставить Эйнсли в неловкое положение; б) оставить Броэма мариноваться в пропитанной потом, рвотой и алкоголем рубашке всю ночь; в) молча помочь другу переодеться.
Я придавала этому слишком большое значение. Почему я так себя чувствовала?
«Потому что, – прошептал голос, – это не просто друг, и ты это знаешь».
Ну, именно сейчас он собирался им стать.
И, честно говоря, я не пыталась пересекать границы: я бы предпочла, чтобы Вайнона присматривала за своим парнем сегодня. Если она позвонит Броэму в течение следующих тридцати секунд или около того, я с радостью передам эту работу ей, чтобы избежать неловкости.
– Ладно, хорошо. Хорошо. Можешь принести какие-нибудь простыни, чтобы постелить на диван?
– Уже.
Я наклонилась перед Броэмом со стаканом воды и свитером, пока Эйнсли поплелась к бельевому шкафу.
Броэм неподвижно сидел с закрытыми глазами, прислонившись к дивану. Я переместилась и слегка сжала его плечо.
– Эй, ты спишь?
Он вздрогнул, открыл глаза и помотал головой.
– У меня есть кое-что, в чем ты можешь поспать.
Расфокусированный взгляд опустился на свитер, и он кивнул.
– Спасибо.
Его слова уже больше походили на английскую речь, чем на вечеринке. Он начал расстегивать рубашку, и я села на корточки, надеясь, что мне все-таки не придется вмешиваться. К сожалению, он расстегнул три пуговицы, сдался и стал снимать рубашку через голову, быстро застряв.
– На помощь, – сказал Броэм жалобным голосом, пока я помогала ему стянуть рубашку.
Я изо всех сил старалась не смотреть на мышцы его рук, или на безупречную, мягкую кожу его обнаженной груди, или на маленькие складки, образовывающиеся, когда он нагибался вперед. Или на светлое пятнышко возле пупка. Или на выступающую ключицу.
Кажется, попытка не увенчалась успехом.
Мои глаза были прикованы к его лицу, и я помогла Броэму натянуть свитер. Это напоминало одевание младенца. Если бы младенец был ростом почти метр восемьдесят.
Блестящий свитер оказался коротковат в рукавах, но справлялся с задачей. Я никогда не видела Броэма одетым во что-то, что не было высококачественным и тщательно подобранным – да даже его пижама, в которой он тусил на вечеринке у Алексея, выглядела такой, – так что общее впечатление было немного смешным.