Но ни одна из них все еще не смотрела на другую. Что дало мне понять, насколько они хотели этого. Если бы ты был равнодушен к кому-то, то не прикладывал бы столько усилий, чтобы игнорировать его.
Я написала Броэму, чтобы он встретил меня у шкафчика после уроков до того, как начнется его тренировка. Мы стояли у стены, подальше от остальных, и я подвела итоги своего дня, не все, конечно. Я опустила то, что чувствовала, будто моя влюбленность в него каким-то образом лишила меня моей принадлежности к сообществу. Даже если я начинала понимать, что страх сыграл свою роль в моей реакции, когда мы поцеловались, для него это не имело значения. Не теперь, когда он снова вместе с Вайноной.
Я рассказала ему, что написала Брук, и о том, что она поддержала меня сегодня. И было приятно иметь возможность поделиться всем этим с Броэмом. Пока я говорила, он уделял мне все свое внимание, сосредоточенно прищурив глаза и произнося «О-о» во все подходящие моменты. Однако я постаралась напомнить себе, что не было нас двоих. У него девушка. Я – его подруга, и на этом все.
– Думаешь, она когда-нибудь простит меня? – закончила я.
Броэм разразился неожиданным, резким смехом.
– Дорогой шкафчик восемьдесят девять, – пошутил он.
Я тяжело вздохнула.
– Знаю, знаю. Но я слишком увлечена. Я не могу поверить, что моя точка зрения здесь беспристрастна.
– Смотри. Ты не можешь стереть то, что сделала, – сказал он. – Это уже сделано. Но, возможно, ты можешь попытаться исправить ситуацию?
– Но как мне это сделать?
– Ты серьезно? Разве не ты два года рассказывала людям, как исправить ситуацию, в которой они накосячили, или это был мой лихорадочный сон?
Ладно. Отлично.
– Есть пара вещей, которые я могу попробовать, – сказала я. И все это будет стоить денег. У меня еще оставалось немного, если я… пропущу встречу Ориэллы. – Но я не смогу сделать это в одиночку.
Броэм постучал пальцами по шкафчику, на который он опирался.
– Хорошо, что ты не одна.
В субботу днем Броэм приехал к нам домой, чтобы разделить со мной праздничный торт, держа в руках тарелку с французскими булочками, покрытыми сахарной посыпкой.
Эйнсли проводила его в кухню, где я и родители сидели за столом, в центре которого гордо стоял шоколадный торт из супермаркета. Одной из лучших частей моего дня рождения, если не просто лучшей, было то, что мама и папа находились в одной комнате, в одно время, изо всех сил стараясь не огрызаться друг на друга. Такая редкость видеть их вместе, что само по себе было подарком.
Когда Броэм меня увидел, он мягко улыбнулся и поднял тарелку, пока остальные уставились на нее.