Его отец махнул рукой в мою сторону.
– Это разумно, задавать такие вопросы в присутствии твоей подруги?
В этот момент Броэм залился краской. Я вмешалась, чтобы сменить тему:
– Если мы можем взять утку, то хватит на всех.
– Действуйте, – сказал мистер Броэм. – Позовете, если что-то понадобится, ладно? И не забудь о посуде. Если командир сегодня не дома, это не означает, что ты можешь расслабиться.
– Ни в коем случае.
Мне было интересно смотреть, как Броэм взаимодействует с отцом. В отличие от той ситуации, когда он столкнулся с матерью, язык его тела оставался расслабленным, и, хотя он был очень «вежливым», все же атмосфера напряжения, которая окружала его с мамой, отсутствовала. Я понимала, почему он так стремился проводить время дома в отсутствие матери. Его не-особняк даже не казался мне таким огромным и пустым.
Оказалось, что Броэм не так безнадежен в готовке, в чем его обвиняли, у него просто была плохая черта недооценивать важность времени приготовления. Так что, пока мы готовили утку и резали овощи, я объяснила и продемонстрировала, для чего нужен кухонный термометр, чтобы впечатлить Броэма. Нам потребовалось больше времени, чем мы изначально думали, чтобы поджарить все в духовке, поэтому мы поделили задачи. Броэм отвечал за печать меню и установку проектора, а я следила за декорациями.
Заднему двору Броэма не требовалось многого, чтобы превратиться в романтический рай. Сразу за задними дверями располагался огромный внутренний двор с каменной кладкой, украшенный растениями в каменных горшках, и ползучими виноградными лозами, спускающимися по стенам. В центре была беседка на четверых, прикрытая коричневым зонтиком, с видом на огромный бассейн Броэмов. Края внутреннего дворика образовывали полукруг у дома и спускались в сад несколькими широкими ступенями, освещенными теплыми желтыми наземными фонариками.
Я принялась за работу, распутывая и прикрепляя гирлянды к колоннам, поддерживающим веранду патио, и к некоторым кустам и деревьям, усеивающим сад. Я зажгла свечу в центре стола, а потом Броэм помог спрятать удлинители, чтобы они не испортили вид. Мы как раз закончили подключать мой Spotify к портативной колонке Броэма, когда пришла Рей, которую, очевидно, впустил мистер Броэм.
– Вау, – сказала она, кружась, чтобы осмотреть сад. На ней были черные кожаные брюки, бирюзовая рубашка с глубоким вырезом и белые туфли на каблуках. Казалось, Броэм успешно объяснил ей сегодняшнюю тему причудливой сексуальности. Его слова, не мои.
К счастью для нас, Рей была на сто процентов готова участвовать в том, что помогло бы ей заслужить прощение Брук, и она вцепилась в шанс прийти сегодня, когда Броэм написал ей (это пришлось сделать Броэму, потому что она по понятным причинам заблокировала меня везде, где только могла, несмотря на то, что у нас установилось в своем роде перемирие).