— Кто же вы в таком случае?
— Я художник.
— И как вас звать?
— Лоренцо Медичи.
Тут Лоренцо Медичи увидел, что по соседней аллее прогуливаются Полициано и Пико делла Мирандола, и поспешил к ним, а мальчик, оставшись один, задумался о совете, который ему дали, а главное, о том, кто дал ему этот совет.
На следующий день он закончил работу и отнес Лоренцо Медичи голову фавна. Он учел сделанное ему замечание: у фавна не хватало одного зуба.
Это та самая голова фавна, которая находится в наши дни во Флорентийской галерее.
Лоренцо угадал в мальчике мужчину, освободил его от службы в мастерской Гирландайо, куда он подрядился на три года, дал ему помещение в своем дворце, допустил к своему столу и относился к нему, как к родному сыну.
Благодаря этому событию Микеланджело понял свое истинное призвание. Он стал все реже заниматься живописью и все больше времени уделял ваянию, хотя к тому времени успел уже написать две замечательные картины, каких трудно было ожидать от столь юного художника.
Однажды его друг Граначчи, тот самый, у кого он взял резец, подарил ему гравюру Мартина Голландца; на гравюре были изображены демоны, избивающие палками святого Антония, дабы склонить его к греху. Микеланджело пришло в голову написать по этой гравюре картину, где святого окружали бы демоны в виде фантастических зверей или рыб, но он не захотел делать наброски всех этих чудовищ, не изучив прежде в натуре различные части, из которых должны были состоять их тела. И потому каждый день он приходил в зверинец или на рынок и рисовал с натуры животных, сходство с которыми ему хотелось придать своим демонам, и начал работу лишь после того, как тщательно изучил эти эскизы.
Закончив картину, мальчик отнес ее Гирландайо. Учитель удивился правдоподобию, с которым были изображены демоны, и спросил ученика, как ему удалось этого добиться. Тот показал все свои этюды и наброски с натуры. Гирландайо внимательно рассмотрел их одну за другой и покачал головой.
— Придет день, и все мы будем учиться у этого юноши, — пробормотал он, уходя к себе, и в голосе его слышалась зависть.
В другой раз некий живописец заказал Микеланджело копию с портрета, написанного одним из мастеров минувшего столетия — не знаю, кем именно, но это был настоящий мастер. Мальчик выполнил работу, а затем отдал заказчику вместо оригинала свою копию, которую он предварительно подержал над дымом, чтобы она потемнела. Живописец принял ее за оригинал и спросил, где копия.
Микеланджело расхохотался: он задумывал шалость, а создал произведение искусства.