Великий герцог Козимо I успел уже воздвигнуть в своем славном городе Флоренции две колонны: одну — перед церковью Святой Троицы, в память о взятии Сиены; другую — на Пьяцца Сан Феличе, в память о победе при Мар-чано. Но Козимо, подобно богам, любил число «три»: он решил установить третью колонну на площади Сан Марко, напротив Виа Ларга, однако судьба распорядилась иначе: у камней тоже бывает счастливая и несчастливая звезда.
Двадцать седьмого сентября 1572 года громадный мраморный цилиндр из каменоломен Серавеццы, не ведая своего будущего, триумфально въехал во Флоренцию. Это был камень трех с половиной локтей в диаметре и двадцати локтей высотой — для европейского монолита размеры весьма внушительные.
Колонну привезли к месту установки и временно уложили на деревянные козлы; там она спокойно и терпеливо ждала, когда ее воздвигнут, думая, что этот момент вот-вот настанет, а главное, настанет непременно. Иными словами, она пребывала в розовых мечтах, как вдруг умер Козимо.
После этого события очень многим пришлось распрощаться со своими мечтами — что уж говорить о бедной колонне. Но люди, по крайней мере, могли двигаться; они повернулись к новому солнцу, и новое солнце осветило их. А несчастный монолит был обречен на неподвижность, которая в данном случае выглядела как выражение оппозиционных настроений; он остался в тени, и о нем забыли.
Так продолжалось некоторое время; но вот однажды, когда новый великий герцог проезжал по площади Сан Марко вместе с прекрасной Бьянкой Капелло, та напомнила ему, что именно здесь она встретилась с ним впервые, и спросила, не желает ли он, если его любовь к ней действительно так велика, увековечить это событие каким-нибудь памятником. То, что было нужно, долго искать не пришлось: Франческо I протянул руку к колонне и, как Христос, возвращающий жизнь Лазарю, сказал: «Восстань!»
К несчастью, в отличие от Сына Божьего, Франческо I не обладал даром творить чудеса, и, для того чтобы колонна восстала, пришлось применить обычные средства. Призвали архитектора и передали ему приказ герцога. Архитектор, а это был Пьетро Такка, ученик и преемник Джамболоньи, принялся за работу; через полгода на площади был готов постамент в форме куба, и колонна, приподнимаясь на своем деревянном ложе и считая себя уже воздвигнутой, заранее начала презирать всякую линию, которая не была перпендикуляром.
Но человек предполагает, а Бог располагает, гласит пословица. В это самое время умерла Иоанна Австрийская.
Известно, как подействовала ее смерть на слабого и нерешительного Франческо: у смертного одра супруги он дал клятву порвать с любовницей и, дабы его покаяние стало очевидно всем, пожелал, чтобы колонна напоминала не о начале его греховной любви, как было задумано им прежде, а о ее конце и стала бы символом искупления. Колонна будет воздвигнута, решил он, там, где и предполагалось, но ее увенчает статуя Иоанны Австрийской.