Сам по себе замысел, быть может, и неплох, но его воплощение в живописи — омерзительно.
Не говоря уже о том, что надо обладать завидной смелостью, чтобы написать фреску там, где другие стены расписывали Пассиньяно, Поччетти, Беато Анджелики и фра Бартоломео.
Увидев, что в Сан Марко находится могила певца, я вначале несколько удивился и спросил у чичероне, за какие заслуги бедному Улиссе Таккинарди была оказана столь высокая честь. Чичероне ответил, что семья покойного заплатила 25 скудо. Вот и все.
В самом деле, любой католик имеет право упокоиться в монастыре Сан Марко, если заплатит двадцать пять скудо, то есть сущую безделицу. Но более всего меня удивляет, что там могут поместиться все желающие: это, конечно, было бы невозможно, если бы каждый покойник занимал столько места, сколько занял своей картиной синьор Гадзарини.
Монастырь Сан Марко хранит память о двух выдающихся личностях — это Беато Анджелико и Джироламо Савонарола.
Первого из них здесь почитают как святого, на второго смотрят как на мученика.
Есть еще некий Антоний, которого канонизировали в 1465 году, но он здесь никого не интересует, и о нем посетитель услышит лишь краткое упоминание.
У нас в Парижском музее есть одна картина Беато Анджелико, которую неизвестно почему сослали в вечно пустующий зал рисунка и которая изображает коронование Богоматери, один из любимых сюжетов благочестивого художника. Это бесспорный шедевр.
Беато Анджелико — один из столпов идеалистической школы. У него нет ничего земного: все женщины — непорочные девственницы, все дети — ангелы; он не имел возможности писать с натуры, и сцены, которые он изображал, — это грезы, явившиеся ему в экстазе. Вероятно, рисунок от этого несколько проигрывает, зато выигрывает чувство.
Живописи Беато Анджелико нельзя давать оценку, ее надо чувствовать; если человек не упал перед ней на колени, то он, скорее всего, пожмет плечами и отвернется.
Если бы его картины показывали отборочной комиссии, их вряд ли допустили бы на выставку.
Будь я королем, я собрал бы у себя все его произведения, какие мне удалось бы купить, заказал бы для них рамы из золота и увешал бы ими свою дворцовую капеллу.
Дважды папы вызывали Беато Анджелико в Рим; первый папа хотел сделать его кардиналом, второй — святым; он отказался и от кардинальской шапки, и от канонизации, вернулся во Флоренцию, затворился в скромном монастыре Сан Марко и расписал его стены своими творениями.
Повсюду встречаешь эти чудесные фрески: на лестницах, в коридорах, в кельях. Закончив очередную картину, всегда безыскусную и всегда благочестивую, гений в монашеской рясе подбирал свои кисти и приклеивал на стену страничку из Евангелия.