Маэстро Лазарев положил в карман тысячу восемьсот франков и скрылся.
Граф пребывал в убеждении, что он насовсем избавился от него, как вдруг однажды вечером гостиная графа стала заполняться, причем в то время, когда он менее всего этого ожидал, певцами, певицами и музыкантами.
Вел их всех за собой маэстро Лазарев, держа в руке дирижерскую палочку, словно Аттила — бич, которым ему надлежало карать людей.
За ним следовал аккомпаниатор.
По знаку маэстро Лазарева аккомпаниатор сел за фортепьяно; контрабасисты и скрипачи стали настраивать свои инструменты; флейты и гобои затянули свое «ля»; пианист прошелся по клавишам; синьора Сприкья (сопрано), синьор Паталуччо (тенор) и синьор Сапре-гонди (первый бас) принялись сморкаться и покашливать — короче, началась страшная какофония.
Готовилось исполнение той самой знаменитой оперы, которой предстояло затмить творения Россини, Мейербера, Беллини, Доницетти, Моцарта и Верди.
Мы уже говорили о нервной впечатлительности графа. Вместо того чтобы поступить, как Иисус, который взял хлыст и изгнал торгующих из храма, он просто-напросто ушел спать в самую дальнюю от гостиной комнату.
Поскольку граф удалился, графине пришлось остаться и самой принимать гостей.
Она смирилась с этим, приказала разносить прохладительные напитки, за ужином села во главе стола, аплодировала маэстро, благодарила певцов и музыкантов.
Среди музыкантов ее внимание привлек аккомпаниатор, молодой человек лет двадцати пяти — двадцати шести, который, хотя и обладая подлинным талантом, а может быть, именно потому, что он таким талантом обладал, был внешне прост, скромен и по виду казался бедным.
Графиня, отзывчивая, как добрые феи средневековья, не выносившие людского страдания, подошла к пианисту, заговорила с ним и выяснила, что он единственная опора своей бедной матери и с трудом зарабатывает на хлеб, аккомпанируя в концертах певцам.
Она предложила ему приходить к ней и давать ей уроки пения по два скудо за урок.
Молодой человек согласился, ведь два скудо составляли его двухнедельный заработок, и спросил, когда ему предстоит дать ей первый урок.
Графиня, рассудив, что для него это дело куда более спешное, чем для нее, выказала крайнюю заинтересованность и велела ему прийти на следующий день в три часа пополудни.
На следующий день Миллелотти — таково было имя артиста — явился в назначенный час, но, вместо того чтобы брать у него урок, графиня заставила его играть польки. Миллелотти, ходячая энциклопедия музыки, играл до пяти вечера.
В пять объявили, что графу кушать подано.