Локи срезал забытый ею тростник, сделал из него стрелу и смертельно ранил ей Бальдра.
Вся природа тотчас погрузилась в траур. Боги, люди и звери, понурив головы, обливались слезами, деревья истекали соком, травы роняли росу. Один убийца не плакал.
Тело Бальдра подняли на сложенный костер и торжественно сожгли в ночь с 23 на 24 июня.
Отсюда и происходит перенятый народами Запада у народов Севера обычай зажигать костры, которые мы сами зажигаем в детстве, полагая, что чествуем святого Иоанна, а на самом деле, чествуя Бальдра.
Готландцы, со своей стороны, позаимствовали у нас Майский праздник, так великолепно описанный Бульвер-Литтоном в романе «Гарольд, или Последний король саксов». Однако, поскольку в северных краях листвы в мае порой еще не бывает, это празднество разворачивается у здешних жителей только в июне, что не мешает им все же называть его Майстанг.
Так что два праздника слиты там в один, и шведы отмечают одновременно появление на свет листьев и смерть Бальдра.
По местному преданию, именно в эту ночь шведские девушки могут увидеть во сне своего жениха.
Чтобы вызвать это видение, составляется волшебный букет из девяти разных цветов, собранных с девяти разных полей. Девушка, желающая испытать судьбу, должна все то время, пока длится сбор цветов, хранить полное молчание; затем, когда букет закончен, она кладет его под подушку и ложится спать.
И тогда во сне она видит молодого человека, который должен стать ее супругом и по всему облику которого можно определить его ремесло; он приближается к ней, просовывает руку под подушку, достает оттуда букет, целует его, кладет на прежнее место и удаляется.
Сон длится не более пятнадцати секунд.
Но их вполне достаточно для того, чтобы девушка успела разглядеть того, кто в один прекрасный день непременно станет ее мужем.
У шведской девушки есть еще одна возможность узнать, кто будет ее женихом: в ночь с 23 на 24 июня ей следует лечь спать на террасе, перед этим поставив рядом с собой таз с водой и приготовив белое полотенце, и с головой накрыться простыней.
И тогда ей является юноша, который просит у нее разрешения умыть лицо и руки.
Этот юноша и есть жених.
Пока мой экскурсовод рассказывал мне обо всех этих обычаях, позаимствованных у язычества, Готланд уносился прочь, все более удаляясь от нас.
Колокол ударил к обеду, пассажиры спустились вниз, а когда все вернулись на палубу, никакой земли уже не было видно: мы находились в открытом море. Оставляя Швецию слева, справа мы огибали берега Курляндии, распознавая скорее как туманность, чем как настоящую землю остров Эзель.