Он откинулся в кресле, старом удобном кожаном кресле, простоявшем в его в рабочем кабинете шестнадцать лет — все то время, которое он прослужил в должности комиссара. «Как раз по моей заднице, — подумал он. — Если уеду в Вашингтон, заберу его с собой».
В прихожей было слышно, как жужжит пылесос. «Не хочу целый день слушать это». Не раздумывая долго, он набрал свой старый рабочий номер, кабинет комиссара полиции, назвал себя секретарю Херба Шварца и в следующую секунду услышал его самого.
— Майлс! Какими судьбами?
— Мой первый вопрос, — отозвался Майлс. — Как Тони Витале?
Он говорил и мысленно представлял себе Херба: невысокого роста, узкий в кости, с умными проницательными глазами. Херб обладал огромным интеллектом и способностью охватить мысленно всю картину целиком и увидеть самую суть. Но что являлось самым главным для Майлса, он был по-настоящему преданным другом.
— До сих пор нет никакой уверенности. Они бросили его умирать и, поверь мне, они знали, что делали. Но парень потрясающий. Вопреки всему, доктор говорит, что есть шансы. Я собираюсь его навестить попозже. Хочешь, пойдем вместе?
Они договорились встретиться во время ланча.
* * *
Поедая бутерброды с холодной индюшатиной в баре неподалеку от госпиталя Св. Винсента, Херб вкратце рассказал Майлсу, как прошли похороны Никки Сепетти.
— Там были мы. Там было ФБР. Там были люди из прокуратуры. Но я не знаю, Майлс, я думаю, что, даже если бы Никки и не призвали туда, наверх, он все равно уже был вчерашний день. Семнадцать лет — это слишком много, нельзя так долго оставаться за пределами событий. Весь мир переменился за это время. Разве раньше гангстеры прикасались к наркотикам? А сейчас они просто купаются в них. Мир Никки перестал существовать. И если бы он не умер, они все равно не допустили бы его к делам.
После ланча они зашли в реанимационное отделение госпиталя. Детектив Энтони Витале лежал, весь запеленатый бинтами. По трубочкам струился внутривенный раствор, аппараты фиксировали его кровяное давление и сердцебиение. Родители Энтони сидели в комнате отдыха.
— Они пускают нас к нему на несколько минут каждый час, — сказал отец. — Он выживет.
В его голосе была спокойная уверенность.
— Нельзя убить такого крепкого копа, — Майлс пожал ему руку.
Тут заговорила мать Тони.
— Комиссар, — она обращалась к Майлсу. Тот указал было на Херба, но Херб едва заметно качнул рукой. — Комиссар, мне кажется, Тони пытается нам что-то сказать.
— Он уже сказал то, что нам необходимо было услышать. Что Никки Сепетти не собирался убивать мою дочь.