Я открыла рот.
И закрыла.
Иные вопросы лучше не задавать. И тетка, верно, поняв, подвинула ко мне новый пучок травы. На сей раз полынь австрийская, вновь же тонкая да ломкая, но тут уж не столь важно сохранять её целой, полынь и в каждой крошке своей силу хранит.
— Салтыкова преобразила себя. Да, с одной стороны она сохранила молодость. Более того, она, останься все, как есть, прожила бы долго. Возможно, она вовсе жила бы, пока бы не нашелся кто-либо, сумевший оборвать эту жизнь. В конце концов, так и произошло. Её приговорили к заключению, а стало быть, лишили постоянной подпитки. Для неё все, что было после суда, являлось агонией. Долгой. Мучительной.
И… и все равно мне не жаль.
Она ведь стольких убила. И чего ради? Благословения? Молодости? Красоты.
— Но суть понятна. Человек под воздействием темной силы меняется… помимо Салтыковой были и другие.
— Дело Заверзина?
— Мелкий помещик, который решил добыть философский камень… нет, я о тех, чьи дела остались по-за историей, — тетушка глянула искоса. — Со стороны, Маруся, все ведь выглядит не так и страшно. Напротив, весьма и весьма привлекательно. Вечная молодость, вечная жизнь. Ни болезней. Ни страданий. Мертвое тело не способно болеть или страдать. А еще не испытывает боли. И раны на нем зарастают скоро.
Меня слегка передернула.
— Старые рода свято хранят тайны, — тетушка отвернулась и подвинула к себе коробку с круглыми голышами. На самом деле корень темнолилейника, редкой травы. Наше озеро он обжил изрядно, правда, добраться туда можно лишь с дядькой Берендеем.
Или вот со Святом.
Оборотням тоже тайные тропы ведомы.
Тетушка огладила корешок, который в этом каменном виде способен годами храниться, лишь силы прибавляя. Если, конечно, подле текущей воды хранить.
— И никому-то не будет позволено порочить светлое имя их, но… мы тоже помним.
— Ведьмы?
— И ведьмы, и оборотни. Некогда лишь им да некромантам было по силам одолеть немертвого. Вот и охотились. Они на немертвых, немертвые на них. Ныне, коль знаешь, оборотни и составляют личную охрану императора. Чуют они темную силу, ту, что запретная.
Я выдохнула.
Вот… меньше всего ожидаешь, что, перекладывая травки, узнаешь что-то этакое, из тайного да запретного. Тетушка глянула ласково, как на неразумную.
— В том никогда и никто не признается. Но сами они ведают правду. Как и то, сколь немертвые опасны. Что до твоего вопроса, то… для жизни немертвым надобна сила. Причем сила весьма определенная. И немалая. Если изначально выпитой жизни им хватает надолго, на год или два, то чем дольше существует немертвый, тем больше ему надобно.