Вероятно, это была хорошая новость. Только я знал, что машина не оторвалась от Софии, Эрин и Кроуфорда. Мои потенциальные спасители перестали гнаться за ней, потому что идти дальше было опасно. Время вышло.
То есть я оказался в железной ловушке весом в четыре тонны посреди замерзшего озера.
Не стану описывать вам момент обманчивого затишья, тихий треск льда и паутину расползавшихся по нему трещин: фургон замер меньше чем на пять секунд, потом, судорожно вздрогнув, осел на пару метров и застыл под углом в тридцать градусов. Кабина, находившаяся у меня за спиной, пошла вниз первой. Еще один рывок, и угол наклона увеличился до сорока градусов. Я понимал, надо что-то придумать, срочно.
В голове вызрело зерно плана. Я швырнул тяжелую пряжку что было силы, но задал неправильную траекторию, и она, клацнув о полузакрытую дверь, упала вниз и соскользнула обратно ко мне. При следующей попытке я толкнул пряжку по полу; она пролетела по нему и вывалилась за борт. Я не рассчитывал, что она зацепится за что-нибудь способное выдержать мой вес – поверхность озера была гладкой, – но я хотел, чтобы на ней вдруг что-нибудь оказалось. Если я уйду под лед, меня больше всего беспокоила возможность найти дыру в нем. Пусть я не смогу подтягивать себя за эту стропу, так как она ни к чему не прикреплена, но, вероятно, мне удастся с ее помощью хотя бы отыскать путь на поверхность. Стенки фургона стонали от наружного давления воды. Я слышал звук капели и ощущал запах холода. Не уверен, но, возможно, в тот момент я уже находился ниже уровня воды. Ухватившись здоровой рукой за хромированную ручку гроба, я приготовился. Второго выстрела у меня не будет.
Все произошло быстро. Еще один громкий треск раскалывающегося льда, и вдруг я оказался на спине глядящим сквозь полуоткрытую дверь в небо. Фургон замер под углом девяносто градусов к поверхности воды. Этого я и дожидался. Вместо того чтобы толкать гроб, противясь силе тяжести, как делал до того, я потянул хромированную ручку к крыше фургона. Пока мы не опрокинулись, это было равносильно толканию штанги из положения лежа на спине. Но теперь гроб фактически стоял на своем торце. Мне оставалось только перевернуть его. Игнорируя тот факт, что таким образом я словно бы толку в ступке свое предплечье, я вложил в толчок всю силу. И наконец дело пошло на лад.
Гроб опрокинулся.
Простите, если я недостаточно ярко выразил свой восторг.
Гроб опрокинулся!
Он ударился о крышу (теперь превратившуюся в стенку) встал диагонально надо мной, крышка съехала с него, прах и кости посыпались на стенку кабины (теперь пол), а моя рука (теперь сплющенная) освободилась. Я откатился в сторону на случай, если гроб снова опустится вниз, прижал к груди покалеченную руку, ощущая мокроту, но еще не имея силы духа взглянуть на полученные повреждения. То ли мне было слишком холодно, то ли шок еще не прошел, но я не ощущал сильной боли.