– Я уже говорила. Дело не в деньгах. – Джульетта подошла к двери и распахнула ее. – Давай поговорим не здесь.
Гэвин засиял улыбкой. Энди сдался и виновато отхлебнул глоток пива.
Я повернулся к экрану компьютера. В отличие от всего остального в «Полном улете», таблица была составлена довольно толково. Одна колонка называлась «Список номеров», а другая – «Заполнение номеров». Меня тянуло просмотреть все, но шанс воспользоваться Интернетом был слишком большим искушением, и я открыл браузер.
Если бы Рональд Нокс родился на сто лет позже, я уверен, его одиннадцатая заповедь запретила бы ссылки на поиск в Google. Но что тут скажешь: он давно умер, а я пытался не последовать за ним. Чем больше информации, тем лучше.
Я понимаю, чтение загугленных новостей – это не та высокая драма, ради которой люди читают книги. Избавлю вас от подробностей и не стану описывать, как я кликал по ссылкам и прокручивал страницы, выданные в ответ на запросы: «Черный Язык» и «жертвы Черного Языка», и я терпеть не могу, когда новостные заметки дословно перепечатывают в книгах. Заметьте, на дворе двадцать первый век, а я не пользовался Интернетом уже два дня, так что простите мне некоторые отступления от основной темы поиска. Вот что я узнал.
•Подтвердились слова Люси и Софии. Пепел, удушье – это древнеперсидская пытка. Как и говорила Люси, информация легкодоступна. С ней мог ознакомиться любой и скопировать.
• Вообще, как только я начинал вводить «Чер…», Google автоматически подставлял из истории поисковых запросов «Черный Язык». Гэвин тоже искал эту информацию, значит слухи распространились несколько шире, чем я думал.
• Убийства, о которых сообщалось в новостях, далеко отстояли друг от друга по времени: первое произошло три года назад (после смерти Алана), а второе спустя восемнадцать месяцев.
• Энди попросил меня быстро проверить стоимость криптовалюты.
• Первые жертвы, Марк и Джанин Уильямс, жили в Брисбене. Марку было шестьдесят семь, а Джанин семьдесят один год. Они ушли на пенсию, тридцать лет проработав в собственной закусочной в Брисбене. В статье ощущался уклон в сторону «как несправедлива жизнь». Уильямсы представали в ней «столпами местного сообщества» – они волонтерили, входили в разные общественные комитеты, растили приемных детей, потому что не могли иметь своих, – отчего известие об их гибели становилось еще более гнетущим. В одной статье имелось фото с похорон – очередь на улице. Уильямсов любили. Они вообще не подходили на роль жертв жестокого убийцы, члена банды, вот я о чем. София описала их смерть вполне достоверно: стариков привязали пластиковыми стяжками к рулю их машины в их собственном гараже, пепел в салоне взбалтывал воздуходувкой убийца, стоявший над люком в крыше.