– Сумка у меня сегодня утром тяжеленная, – заметил он. – Пожалуй, выпью-ка чашечку кофе для подкрепления сил. С одним из ваших замечательных капкейков.
Перл, как всегда, взглянула на него чуть насмешливо.
– А как насчет зеленого чая? – спросила она. – Может быть, я даже составлю вам компанию, раз уж вы с моим сыном такие хорошие друзья.
Улыбка озарила лицо почтальона. Доти даже сумку выронил.
– С удовольствием, – ответил он.
По радио, будто по команде, заиграла песня «Owl City». Утро радовало прекрасной погодой. Перл и почтальон расположились за столиком, а Иззи закружила Луиса в танце. Чувствуя, как бьется его маленькое сердечко, она прижала к себе малыша так крепко, что едва не задушила.
– Гип-гип-ула!!! – прокричал Луис.
– Черт! Ой! Ой! Ой! Дарни!!! – Остин рухнул на пол как подкошенный.
– Сам виноват, надо было стоять смирно, – ответил сердитый детский голос.
– Я и стоял, – ответил Остин, убирая руку от лица.
Как он и ожидал, на ладони остались следы крови.
– Играй-ка ты лучше опять в медведей!
– Как же я стану настоящим Робин Гудом, если ты не даешь мне тренироваться? – надулся Дарни. – Большой Медведь сказал: больше никаких стрел!
– И почему же он так сказал? – спросил Остин, поднимаясь наверх, в ванную.
– Потому что… ему больно, – тихонько произнес Дарни.
– Вот именно!
Зайдя в ванную, Остин посмотрел на себя в зеркало, запоздало отметив, что не мешало бы протереть обляпанное стекло. У него едва хватало денег на уборщицу, но хорошая уборщица им уж точно не по карману. Остин вздохнул и провел по зеркалу полотенцем. Как он и ожидал, на лбу остался идеально круглый след: крови мало, но достаточно глубокая ранка бросается в глаза. Остин вздохнул. Конечно, разрешать Дарни стрелять в него из лука глупо, но это ведь просто игрушка, к тому же брат так уговаривал… Остин потер больное место. Да, усваивать на ходу родительские навыки нелегко. Промокнув ранку салфеткой, Остин снова спустился вниз. У него накопилась целая гора рабочей почты. Вчера перед уходом из банка Остин сгреб все письма в сумку. И теперь ему нужно было их изучить, потому что, как он любил повторять клиентам-должникам, если игнорировать неприятные обязанности, они никуда не денутся.
– Ну что ж… – произнес он, входя в гостиную.
Стрела просвистела возле самого его уха.
– Можешь посмотреть по телевизору эту мелькающую японскую ерунду, которая тебе так нравится. А мне надо поработать.
– Мы с тобой сегодня идем на праздник, – коротко сообщил Дарни.
Остин подозрительно взглянул на него. В гости Дарни звали редко. Брат объяснял: причиной его штаны, но сказал, что ему наплевать, потому что невзлюбить человека из-за штанов – просто идиотизм. На несколько дней рождения Дарни все же пригласили, но Остин быстро заметил: по странному совпадению эти приглашения исходили сплошь от матерей-одиночек, настаивавших, чтобы Остин тоже пришел. У одних были мальчики, у других девочки, а дети некоторых вообще учились в другом классе. Дарни горячо возмущался и заявлял, что не желает быть «сводником».