Там, откуда ушли реки (Мариковский) - страница 23

Это бодрствующее зимой насекомое я впервые открыл в саксаульниках поймы реки Чу около двадцати лет назад. Оно оказалось очень интересным. На саксауле растут и развиваются разнообразные, очень мелкие и незаметные неопытному глазу грибки. Летом, в сухом и жарком климате пустыни, грибки замирают, поздней осенью, зимой и ранней весной, когда перепадают то снега, то дожди, грибки трогаются в рост. Обогрева лучами зимнего солнца им достаточно для развития. На грибках в холодном климате приспособились жить и крошечные сеноеды. Они образуют самостоятельный отряд с множеством видов. Кстати, сеноедами этих насекомых назвали по недоразумению, так как сперва их обнаружили и описали в преющем сене. Питаются же они грибками. Наш саксауловый сеноед, а правильнее его было бы назвать саксауловым грибкоедом, очень холодостоек, активен днем, особенно в солнечную погоду, в пасмурную же деятелен до температуры 6–7 градусов ниже нуля. Ночные морозы в 20–30 градусов ему нипочем. Он так и застывает на ночь на коре в той позе, в которой окоченел. Помню, обрубки саксаула с сеноедами я вносил на день в лабораторию, а на ночь выносил на мороз. Подобная смена температур оказалась самой подходящей для развития удивительного создания. Вскоре у меня появились взрослые крылатые насекомые. В естественной же обстановке сеноеды заканчивают развитие к весне, окрыляются, откладывают яички и погибают. Яички хорошо переносят засуху и жару.

Сеноеды меня задержали, и к биваку я шел уже в темноте, руководствуясь сухим руслом. Но оно, такое коварное, расходилось на несколько рукавов, а поиски следов в темноте были бессмысленны. Вскоре я убедился, что продолжать путь дальше нельзя — можно уклониться далеко в сторону. Надо ждать утра и днем распутать свои следы, если только не выпадет снег. Перспектива заночевать вне теплой палатки, без спичек была неприятна. Так я попал в положение, от которого всегда строго и тщательно оберегал своих помощников.

Что делать — кричать? Голос человека может быть услышан не дальше нескольких сот метров. К сожалению, я оставил дома своего верного спутника — фокстерьера. По команде «домой», он, поглядев по сторонам и как бы немного посомневавшись, всегда брал верный курс, хотя по пути нередко забывал о возложенной на него обязанности, встретив что-нибудь интересное.

Разошлись облака, загорелись звезды, проглянула Большая Медведица. Вокруг царила чуткая тишина. Мороз стал пощипывать щеки, забираться под одежду. Может быть, в обрывчике староречья вырыть пещеру? Мысль не плохая. Только чем? Крошечная лопаточка, которую я ношу с собой в полевой сумке, — слабое орудие. И все же придется воспользоваться ею.