Лэрри уставился на него.
— Ну, так валяйте! — говорит он с презрительным смешком.
— Ни ты, ни я это преступлением не считаем, — говорит Джуит. — Но есть закон.
Он произносит это точь-в-точь как его отец.
— Никто не узнает. Вы думаете, я сразу же побегу и всё расскажу Шерри Ли?
— Она и без тебя всё поймёт. Она далеко не глупа, Лэрри. Если она узнает, что ты проводишь время со мной, она догадается, как и зачем. И будут неприятности.
— Да. Вот дерьмо. Я так и думал. — Лэрри задумался. — Я дурак. Я совсем не подумал об этом. Знаете, я посмотрел вашу квартиру. Господи, я хочу там жить вместе с вами. Книги, пластинки, кассеты.
Он закусил губу, уставившись в лобовое стекло.
— Я мечтаю об этом. Я мечтал о вас с того самого дня, как вы застукали меня дома. Знаете, я не просто танцевал.
— Я догадался, что ты делал, — говорит Джуит.
— Я буду жить дома, буду ходить в школу, буду работать в «Полковнике Сандерсе», но можно я иногда буду приходить к вам?
— Я скоро перееду, — говорит Джуит. — В свой родной город. Он отсюда далеко.
— Хреново, — поник Лэрри.
— По какой дороге мне будет лучше вернуться? — спрашивает Джуит.
Лэрри отвечает ему с горечью в голосе.
С тех пор, как Джуит последний раз был в этих местах, стволы эвкалиптов стали толще и выше. Тогда снизу дом ещё можно было разглядеть — его высокие белые стены одиноко сверкали на солнце. Теперь деревья слишком высоки, а их кроны слишком густы. И дом уже не одинок. Сейчас, вдоль извилистых дорог, восходящих по этим холмам, то там, то здесь видны коробки домов, которые, возвышаясь на стальных сваях, глядят стеклянными глазами на нижележащий город. Теперь пространства у стендов с почтовыми ящиками заставлены спортивными машинами и трейлерами, новыми и дорогими. В тени машин на земле, усыпанной красными и коричневыми листьями, спят ирландские сеттеры и бассет-хаунды. Дорогу перебегает кошка. Когда-то здесь водились и белки, и перепела, и опоссумы с розовыми мордочками. По ночам выли койоты.
Въезжая во владения Зигги, он сначала думал, что здесь всё осталось по-прежнему. Растительность подстрижена и ухожена. Однако площадки теннисных кортов проросли сорняками, а зелёные сетки местами выцвели, прогнив от дождей. Воды в бассейне нет. По углам накопились опавшие листья. Он паркует машину у дома, возле гаража, где солнечный свет казался ему когда-то восхитительно чистым, словно растворённым в белизне окружающих стен. Теперь он поблек. Однако, сейчас уже почти зима. Двери гаража заперты. Стоит ли там до сих пор коричневый «паккард-бруэм»? Или, может быть, после смерти Мика, Зигги продал его? Нынешние боссы киноиндустрии водят машины сами, независимо от размера своего состояния. Интересно, водит ли Зигги машину сам? Джуит себе этого представить не может. Ах, нет. Он забыл о священнике.