Зигги лежит в постели, под спину его подложено несколько подушек. На покрывале в беспорядке лежат сценарии и документы. Зигги похож на мумию, сморщенную, высушенную веками, обтянутую жёлто-коричневым пергаментом кожи. Его запавшие глаза блестят, точно у животного, которое оглядывается на погоню. Он улыбается Джуиту, и вставные зубы его кажутся ещё более искусственными и огромными, чем прежде. Рука, которую жмёт Джуит, напоминает клешню.
— Не удивляйся так. Видел бы ты меня, когда я болел. — Он смеётся.
Джуит стоит, безмолвно уставившись на бумаги.
— Видишь? — говорит Зигги. — Я снова работаю.
— Вижу.
Джуит кивает и пытается улыбнуться. Священник подставляет к кровати мексиканский стул, на обивке которого вышита трава. Джуит садится. Ножки стула слишком короткие. Стул скрипит.
— Это прекрасно, — произносит он без тени надежды в голосе.
Зигги постукивает пальцами по газете.
— Актёр в Белом Доме! Не слышал ничего более сумасбродного.
Шутки у постелей больных принимаются благосклонно. Джуит придумывает, как бы пошутить.
— Было бы куда сумасброднее, попади туда агент по рекламе.
Зигги снова смеётся. Зрелище это неприятное. Он упирается в кровать скрюченными клешнями.
— Послушай, — выдыхает он сквозь смех. — Если бы он был моим клиентом, я бы дал ему хорошие деньги, деньги, которые платят звёздам. С такими деньгами ему бы и сиять расхотелось.
Он смеётся, смеётся и снова смеётся.
Из вежливости Джуит усмехается. Но он знает Зигги. Веселье — это только прелюдия.
— Ты плохо себя чувствуешь и ты занят. Я не хочу отнимать у тебя время. Для чего ты хотел меня видеть?
— «Попади туда агент по рекламе»! — снова смеётся Зигги. — Очень неплохо сказано. Восхитительно.
— «С такими деньгами ему бы и сиять расхотелось», — говорит Джуит. — Тоже неплохо сказано.
Он ждёт. С недоверием.
— Ему, президенту, и расхотелось сиять. Куда уж лучше.
Тут он замечает, что его весёлость вышла из-под контроля. Он выпрямляет своё осунувшееся лицо, чтобы не дать развиться очередному приступу смеха. То, что он хочет сказать, но откладывает, должно быть, серьёзно. Джуит не поддерживает его смеха. И Зиги, наконец, отрезвляется. — Я хотел передать тебе текст, — морща лоб, он шелестит бумагами на подносе. — Текст следующего твоего эпизода. — Зачем? — холодеет Джуит. — Тексты выдаёт Тоби Голд.
Зигги находит текст и протягивает его Джуиту. — Я хочу, чтобы ты сперва прочитал его.
И он наблюдает за Джуитом, который принимает из его рук красную папку с таким выражением лица, словно это письмо-бомба.
— Это конец Дяди Юлиуса. Извини.