— Оливер, — говорит он. — Вы, должно быть, меня не помните. Морган Ривс. После смерти вашего отца ко мне перешла его частная практика.
Джуит жмёт руку с осторожностью. Она выглядит так, словно таит в себе боль.
— Конечно, помню, — говорит Джуит. — Спасибо, что вы пришли. Очень любезно с вашей стороны.
— О, Сьюзан была моим клиентом, — говорит он. — Ей, собственно, предстоит побыть им ещё какое-то время, не так ли? Я сожалею о вашей утрате. Ей бы пожить подольше.
— Мы семья недолгожителей, — говорит Джуит.
Ривс не пытается отвечать. Джуит — последняя «вдова» этой семьи, поэтому любой ответ будет ошибочным. Он снова пытается открыть зонт. Кажется, что его больным пальцам это не под силу. Дождь становится всё убедительнее, и Джуит мягко берёт зонт из рук Ривса, открывает и возвращает его.
— Спасибо, — благодарит его Ривс и высоко поднимает зонт над ними обоими.
Капли стучат по упругой ткани. Ривс начинает потихоньку идти к дороге, и Джуит идёт рядом с ним.
— Как я понимаю, — говорит Ривс, — сейчас вы живёте доме Ламбертов.
Он оглядывает Джуита пристальным взглядом хищной птицы.
— На Деодар-стрит?
— Прежде чем стать домом Ламбертов, это был дом Джуитов. Сьюзан привезли туда из роддома, когда ей было двое суток от роду. Пятью годами позже там появился я. Я вырос там. И оба мои родителя дожили там до своей смерти. Там же умерла Сьюзан. Бедный старый Ламберт был хозяином этого дома не так уж долго. Десять или двенадцать лет, кажется? Так что это дом Джуитов, мистер Ривс.
— Да, конечно, но — не совсем.
Ривс продолжает идти, морща лоб и поджав тонкие губы.
— Смерть вашей сестры всё меняет. — Он поворачивает и направляется в сторону каменной скамейки. — Давайте присядем.
Он садится спиною к выбитой на могильном камне надписи «СВЕТЛОЙ ПАМ», испорченной дождями и ветром. Он смотрит в лицо Джуиту.
— Дом переходит в другие руки. Вы больше не можете там оставаться.
Джуит уставился на него.
— Что вы имеете в виду? Сьюзан говорила мне, что я стану… — он не заканчивает.
Взгляд старика говорит ему, что возражать бесполезно. Он садится.
— Ладно, — произносит он. — Что случилось?
— Когда в семьдесят третьем году Сьюзан пришла ко мне в контору, у меня сложилось впечатление, что вы с нею стали чужими людьми. Она очень переживала потерю Ламберта. Нелепость этой потери. — Острый взгляд Ривса упрекает его. — Вы не приехали на похороны.
— Я был за границей, на съёмках.
— Она сильно любила его. Оба они были одиноки. Они знали, что значит быть одинокими. Они были очень привязаны друг к другу.
— Что вы хотите этим сказать?