Он втыкает вилку в сосиску, и на его выгоревшую красную майку брызгает жир. Эта майка, как и трико — часть его рабочей одежды. Она тоже в следах лака и краски. Рукава майки оторваны — чтобы показать красоту загорелых мускулистых рук Билл как всегда чертыхается и вытирает капли жира салфеткой.
— Если нам попадётся плохой судья, нам придётся греть тротуары задницами. — Он кладёт ломтик сосиски в рот и разжёвывает. — Это уже не кино, приятель. Это реальность.
Билл теряет большую часть своего обаяния, когда называет его «приятель». Интересно, думает Джуит, как Билл представляет себе те дни, которые Джуит проводит со Сьюзан. Он и не спрашивает. Реальность, в которой живёшь ты сам, всегда реальнее той, в которой живут другие. Попытка познакомить чужих людей с чужою реальностью — не в этом ли задача театра? Да и не только театра — литературы, живописи, музыки, танца. Билл далеко не бесчувственный. Иногда он выходит из театра переменившимся. Он мало читает, но Джуит знает, какие книги способны его изменить. Сидя за завтраком, Джуит думает, что Билл просто поглощён поведенческим опытом своей молодости, когда ему в одиночку приходилось сражаться с толпой людей, мыслящих точно так же. Люди подчас одержимы подобным опрометчивым опытом и не замечают вокруг ничего другого. Рискуя тем, что его вновь обзовут «приятелем», Джуит задаёт пробный вопрос:
— Так ли уж плохо, что нас вышвырнут из этой квартиры? Ведь это всего лишь квартира. Мы можем найти другую.
Билл попёрхивается, поспешно допивает свой кофе, проглатывает его, вытирает губы салфеткой и недоумённо смотрит на Джуита поверх салфетки, словно не может поверить своим ушам.
— Ты это серьёзно?
— А ты полагаешь, тут есть что-то принципиальное? — спрашивает Джуит.
— Принципиальное? Ты разве не знаешь, что она для меня значит? Думаешь, для меня это «всего лишь квартира»?
Он кладёт салфетку на стол. Билл выглядит уязвлённым и растерянным.
— Ты так к ней относишься?
Джуит в замешательстве.
— А что в ней особенного? Да, наша мебель, которую ты отреставрировал. Но ведь мы можем взять её с собой, куда бы мы не отправились.
— О, господи!
Билл, кажется, готов заплакать. Отворачиваясь, он качает головой в скорбном негодовании, встаёт со стула и идёт в другой конец кухни с красными кружками в руках. Он споласкивает их в раковине и снова наливает в них кофе. Теперь Джуиту достаётся кружка с литерой «О». Билл не садится рядом. Он стоит и держит свою кружку с литерой «Б», изучая Джуита взглядом. Джуит старается внешне казаться спокойным.
— Ты правда не знаешь, да? У тебя есть дом — есть до сих пор, там живёт твоя сестра. Там ты родился и вырос. Там за тобой смотрели родители, они кормили тебя и отправляли в одну и ту же школу. У тебя есть дом.