Нет, его лицо никогда не было женоподобным. Офицер казался доброжелательным, пока не произнёс это слово. Зато Джуит ушёл с лёгким сердцем. Он наблюдает за уличным движением в зеркало заднего видения. Поток машин иссякает, он разворачивается и едет на Деодар-стрит. Он смотрит на часы. Он приготовит Сьюзан ленч с опозданием. Из-за этого он собой недоволен. Как и его отец, он считал, что принимать пищу нужно всегда вовремя.
Отец поднимался к нему по длинным пыльным лестничным пролётам. Подниматься наверх было трудно, а кроме того он был зол — поэтому тяжело дышал. Маленький театр так и назывался — «Чердак». Это была большая комната на верхнем этаже многоэтажного здания, в котором располагались конторы, в конце Маунтин-стрит в Кордове. В этом театре играли молодые актёры, которых упорно не принимали на работу в знаменитые «Подмостки Кордовы». Пол, стены, потолок чердака и даже слуховые окна — всё было выкрашено чёрной краской. Стёкла входных дверей на лестничной клетке тоже были чёрными. Они репетировали триллер, историю красивого юноши, который женился на одиноких богатых вдовах и убивал их ради денег. Это была первая большая роль Джуита вне школьных стен. Освещение было тусклым, зловещим. Когда отец Джуита открыл двери, в помещение ворвался яркий свет, на фоне которого вошедший выглядел тёмной фигурой. Но Джуит, конечно, знал, кому она принадлежала.
— Это мой отец, — сказал Джуит.
Он встал с резной софы, на которой сидела актриса средних лет с чашкой так называемого чая. Из мрачного освещения сцены он вышел на светлый прямоугольник, который тянулся по полу от входной двери.
— Что случилось? — спросил он.
— Я не хочу говорить об этом здесь, — сказал ему отец, переводя дыхание. — Пойдём со мной. Возьми куртку. Идёт дождь. Ты уже сюда не вернёшься.
Он посмотрел в полумрак за спиной Джуита. Вряд ли он что-то разглядел.
— Я забираю Оливера с собой. Это семейное дело, прошу меня извинить.
Его манеры никогда не изменяли ему. Джуит нашёл свою куртку в куче других на полу и вышел на лестничную площадку. Его отец аккуратно закрыл за ними дверь. — Пойдём, — сказал он.
— Да что случилось? — спросил Джуит, надевая куртку.
— Уж больно захудалое место для театра. — Отец Джуита начал спускаться вниз. — А ты всегда рассказывал о ярких огнях.
Он покосился на засиженную мухами лампочку в сорок ватт на потолке. Его голос отдавался эхом в холодных стенах.
— Уж больно мрачная атмосфера. И ты хочешь провести в ней всю жизнь?
— Что-то со Сьюзан? — спросил Джуит. Со Сьюзан всегда что-то случалось.