До замка фон Крацлау было часов восемь пути пехоте и часа два коннице. А я пока ждал фон Врошека. Я почти отчаялся, и уже было решил с ходу атаковать замок герцога, когда на взмыленном коне появился барон.
— Успел! — первым делом сказал он, спрыгнув с лошади.
— Почти, — отозвался я. — Но вы, барон, здорово опоздали. Что случилось?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. Старик герцог что-то чувствует. Он вообще многое, что чувствует и знает. Но он не верит в то, что печать вассала можно убрать, а также, что это вообще кому-то придёт в голову. Но это так, к слову.
Сегодня меня вызвал Ганс, его правая рука, и сказал, чтобы я нашёл московита и привёл его к герцогу. Тот вдруг захотел послушать истории про далёкие страны.
— Интересно. А откуда он узнал обо мне?
— Откуда, я не знаю. По всем тавернам и корчмам расставлены соглядатаи, они смотрят за всеми. И, сдаётся мне, что ему об этом кто-то сказал со стороны. Да это было бы нам на руку. Дело ведь мне поручено. Приведу вас, сказав, что нашёл, и дальше я даже вне подозрений буду. Да только тот тон, каким сказал это Ганс, мне сильно не понравился. Так он говорит о тех людях, чья судьба уже решена герцогом, и участь их будет не завидна.
Есть у него неподалеку от замка пруд. Там он топит своих пленников и неугодных людей. Называет он это место пруд часовых. Утопленники стоят на дне, сторожа его покой. Сдаётся мне, что он решил вас использовать в качестве своего развлечения, а потом убить.
Я вздохнул. Кто бы сомневался.
— Я понял и совсем не удивлён. Спасибо за предупреждение. Но как теперь нам атаковать замок?
— Не знаю, зато я знаю, как поймать Себастьяна. Он вчера долго пробыл в башне у Мерседес, и оттуда были слышны рыдания девушки. Видимо, от бессилия сделать по-своему, он издевался над ней. Поэтому…
Я опустил голову, чтобы не показать нахлынувшие эмоции. Ярость и ненависть ударили в голову, подобно молнии. Кровь прилила к глазам, закрыв их кровавой пеленой. В ушах зашумело море, как будто бы во время шторма. С большим трудом я справился с обуявшими меня чувствами. Это было нелегко, но необходимо.
Неизвестно, с какой целью рассказывал мне об этом Врошек, то ли из сочувствия, то ли из собственной выгоды, то ли по другой причине. А гнев, как известно, плохой советчик. Но нужно было принимать решение, время дорого.
— Так что насчёт младшего фон Крацлау? — поднял я глаза на Врошека.
— Я могу завести его в засаду, но его сопровождают много людей, и все на конях. И если хоть один из них прорвётся через засаду, мы проиграем.
— Это ясно. Сколько у него всадников?