Брак выдохнул, унял стучащее сердце. За полчаса Часовщик рассказал о себе больше, чем за предыдущие двенадцать лет. При этом явно разбередил старые, не до конца затянувшиеся раны.
– На юге архипелага, среди многочисленных верований нойтов, существует одно сказание. За исключением незначительных различий, оно существует и остается неизменным даже среди жителей полностью закрытых островов, – размеренно заговорил Брак, временно оставив попытки приладить ось. – И оно тоже касается снов. По утверждениям доканов, самых мудрых людей племени, сны есть ничто иное, как бесконечные отражения бесчисленных миров, подобных нашему. И во всех этих мирах живем мы, такие же, но другие. Все миры соединяет лишь одно, Великий Океан. Дарующий жизнь, бесконечно огромный и простирающийся сквозь само время. В каждом мире океан свой, но в каждом мире он один и тот же. Все сущее отражается в его вечно меняющихся водах. Сны – это лишь попытка слабого и глупого человеческого разума постичь Великий Океан, разглядеть в его водах свое истинное предназначение. Но все, на что способен наш разум – это увидеть в волнах причудливо искаженное отражение другого мира.
Калека глотнул из остывшей кружки, скривился но продолжил:
– Кто знает, что ночью покажет тебе Великий Океан? Умирающему от болезни он подарит мир, где тот жив, здоров и никогда не пробовал те странные фиолетовые ягоды. Безнадежно влюбленному – мир, где он все же рискнул признаться в своих чувствах. Проигравшему свой самый важный бой – покажет победу. Потерявшему близких – мир, где они вместе. И лишь плохим людям отражения покажут только боль и потери, в бесплодных попытках повлиять на их природу…
– Красиво. Не слышал, – Часовщик уважительно кивнул. – И спасибо. Сима?
– Сима. Она всегда красиво рассказывала.
– Жаль ее. Тренируйся больше, рассказывай. Пробуй сказать проще, местами перегибаешь и сбиваешься с ритма.
– На ком мне тут тренироваться? На Джусе? Логи? Кроме близнецов Сельмы и не слушает никто. Эту историю я вообще в первый раз рассказал, переврал половину.
– Это точно, – хохотнул механик. – Я этих доканов видел своими глазами. На канторцев похожи, только ниже ростом и кожа темнее. Уж мудрости там столько, что ведром не вычерпать. Жрут, спят и всех красивых баб племени под себя гребут. В этом они точно мудрецы.
Помолчали. Брак принялся, наконец, за крепеж колеса, с трудом приподняв переднюю часть скиммера перекинутой через трубу на потолке цепью. Часовщик, закончив, пристально изучал получившуюся фигурку через крохотное изогнутое стеклышко.