Внизу продолжал разоряться приемный отец. Так и не дозвавшись сына, Джус покинул кабину, грязно выругался и пошел в сторону костра, продолжая орать.
Брак дождался, пока вопли утихнут, после чего выпутался из под одеяла. За утро оно успело впитать в себя немало росы, и вид теперь имело совсем убогий. Голова гудела и немилосердно хотелось опорожнить переполненный мочевой пузырь.
– Ты специально подбирал куртку в цвет одеяла? А я все удивлялась, что за странная ткань. Тебе только штанов таких не хватает.
Брак покосился на свою куртку. Действительно, такая же лоскутная тряпка неопределенного цвета.
– Ты мне и сошьешь. Вернусь из Поиска, вручу тебе самую большую иголку… Привет, Левая.
– Фу! – показала ему язык девчонка. Продемонстрировала бы что-то более оскорбительное, но руки у нее были заняты. – Доброе утро, пропоица.
– Пьяница! – над краем крыши появилась голова второго близнеца. – Мы видели, как ты с северянами вчера квасил.
– Кинуть нас хотел? Мы ему колесо, а он даже не вспомнил о своих друзьях.
– А мы весь вечер прождали.
– Променял друзей на бабу с сиськами.
Брак, кряхтя, поднялся. Помахал руками, разгоняя кровь в задубевших конечностях. Близнецы продолжали висеть на борту не делая попыток подняться.
– Там Джус ушел уже, не видели? Привет, Правый.
– Воплей не слышно, значит ушел. Он тебя еще с вечера искал.
– Ругался.
– Орал и топал ножками.
– Прямо как толстяк.
– Только лысый еще обещал тебе рукоятку в задницу засунуть, если не придешь немедленно.
– Только не уточнил, рукоятку чего.
Брак помянул шарга и посмотрел на солнце чтобы определить, насколько сильно он проспал. С рассвета прошел уже минимум час. Логи наверняка уже злой как драк, да и Квока подводить нехорошо.
Близнецы терпеливо ждали, пока калека спустится и сделает все свои дела. При этом они по-прежнему свисали с крыши, болтая ногами и вертя лохматыми головами. Зато к месту встречи рванулись со скоростью скиммеров, стоило Браку сделать первый шаг.
Говорят, что каждая машина может многое рассказать о своем владельце. Это не всегда так, но трак Часовщика мог не только многое рассказать, но и нарисовать портрет, а так же исполнить на валантийском органе гимн в честь старого механика.
Шестиколесная массивная туша с двухосным прицепом походной мастерской была тщательно отполирована, на гладкой поверхности ни следа ржавчины. Свой трак Часовщик свел не только из привычного железа или стали, борта покрывали фигурно выполненные узоры из наслаивающихся друг на друга латунных и медных листов. Вся машина напоминала вывернутый наизнанку часовой механизм островитян, многочисленные шестеренки которого разом замерли, не успев отсчитать следующее мгновение.