– Знаю, что любишь… Пока любишь… – Она запнулась на секунду, мучительно ей было выговаривать поганую правду. Смогла все же, преодолела себя и выговорила: – Пока любишь, но уже стесняю я тебя. Ты ни в чем не виноват. Жизнь людей сводит, она же их и разводит. Тут вон какие женщины, не чета мне. Была б мужиком – сама бы влюбилась. А ты король мира. А мне сорок уже исполнилось. Тело не то, глаза не те, губы не те, все не то… Пока любишь, но скоро начнешь ненавидеть. Сковываю я тебя, Ванечка. Из чувства долга помереть можно, а любить нет…
– Нет! – заорал я. – Ты ошибаешься, не уходи! Я люблю тебя!!!
– Пока любишь, – повторила она, сделав акцент на слове “пока”. – Не надо, Ваня, говори правду, если любишь – говори правду. Хочется же, да?
Я бы мог включить дурака, спросить, чего хочется, увильнуть, вырваться из тисков ее жестокой неженской логики. Но не стал. Мне физически было тяжело ей врать. Язык заплетался, и ноги подкашивались, но я ответил:
– Хочется…
И она ушла.
Вернуть Линду было так же нереально, как вернуть прошлое. Это никому еще не удавалось, но я все равно слал ей письма, эсмэски, деньги, искал, нанимал лучших частных детективов. Бесполезно. Она просто исчезла. Только один раз мне на телефон пришло короткое сообщение: “Поговорим через три месяца, если не передумаешь”. Она давала мне свободу, чтобы я мог сделать осознанный выбор. Вряд ли во вселенной найдется еще одна женщина, способная на такой шаг. С точки зрения общепринятой морали, понимая, какое незаслуженное чудо мне досталось, я должен был раскаяться, прожить три месяца монахом, а после на коленях приползти к Линде. И вот это как раз и было бы осквернением чуда. Моя удивительная Девочка на шаре прощала мне все, кроме лжи. Набравшись храбрости, с очень противоречивыми чувствами я пустился в загул.
О, это были чудные три месяца. Большинство мужчин мечтает о такой жизни, а достигнув желаемого, почитают такую жизнь за рай. Одно “но”… У них нет своей Девочки на шаре. Мне стало скучно уже через месяц. Воздушные субстанции оказались всего лишь высокопрофессиональными бабами. Нет, не проститутками, а… знаете, есть такие: “женщина – моя профессия”. С ними умопомрачительно заниматься сексом, от них иногда получаются красивые дети, ими гордишься, как только что купленной навороченной тачкой. Но любая тачка через некоторое время становится просто средством передвижения. В лучшем случае ее перестаешь замечать, а в худшем она раздражает – скрипит, медленно нагревается в холода и не совсем уверенно ведет себя на поворотах… Главное, все эти девки мне были чужие. И я им был чужой. Точнее, для них меня вовсе не существовало. С кем-то другим кувыркались они на шелковых простынях. С королем мира, с номером один в списке “Форбс” или еще с кем-то, кого они себе навыдумывали. Ваню Градова из Леонтьевского переулка знала и любила лишь Линда.