Но я не сдавался. До конца отведенного срока оставалась пара месяцев, и я отправился на поиски серьезных отношений. Роскошные голливудские дивы, самые профессиональные женщины на свете, меня закономерно не прельщали. Я попробовал нескольких и решил не терять попусту время. Уже здесь, в трюме, тысячи раз проанализировав свою жизнь, я понял, что подсознательно пытался найти копию Линды. Нечто беспредельно честное, радикальное, необъяснимое, даже противоречащее законам природы. И я нашел. Юная, недавно прогремевшая певица в мешковатой одежде, с прядями волос, выкрашенными в желтые, розовые и зеленые кислотные цвета. Совсем девочка еще, лет семнадцати, не больше. Огромные, глубокие синие глаза, где черти плясали свои ломаные танцы. Ураган энергии, гормонов, позитива, негатива. Ураган всего…
Мы познакомились на вечеринке у очередной киношной знаменитости. Разговорились. Она не знала, кто я такой, да и я не подозревал о ее известности. Прикольная девочка, интересная. Проболтали всю ночь, а под утро нас так сильно потянуло друг к другу, что наш первый поцелуй больше напоминал лобовое столкновение двух самосвалов. Я разбил нос, а она губы, но все равно и сквозь кровь мы продолжали целоваться. Немного смущала наводившая на мысли о педофилии разница в возрасте, но если уж разбитая морда не остановила, то из одряхлевшей за тысячелетия морали вышел совсем никудышный тормоз. Да и певица совсем не напоминала беззащитное дитя – в постели в роли жертвенного агнца выступал в основном я. Ну и понеслось…
Она жадно, взахлеб поглощала мир, она и меня заразила этой своей жадностью. С ней я забывал обо всем, даже о Линде, даже о своем поисковике… И она была честна, красива и талантлива. Но очень скоро я начал уставать. Заново смотреть широко распахнутыми юными глазами на вселенную – это, безусловно, очень приятно. Но мир уже разок отпечатался в моих зрачках. А обманывать себя – что может быть хуже? Талантливая девочка, глубокая, искренняя, но не моя. Не совпали мы с ней по времени. Ее не гнобили суровые дядьки из “Недетского мира”, она не бегала по улицам, пытаясь раздобыть копейку на пропитание, она не теряла родителей и не стояла, напившись, на подоконнике, мечтая, чтобы подкосились ноги и унесло ее навсегда из этой злой, несправедливой жизни. Когда-нибудь будут и у нее потери, поутихнет жадность, придет мудрость. Когда-нибудь, но не сейчас… Сейчас она жрала мир и меня вместе с ним. Ей нравилось заниматься сексом сквозь боль, она кусала мои губы и с наслаждением слизывала теплые струйки крови. Не потому, что была жестока, – просто от полноты ощущения бытия. А я… я лежал и думал: зачем мне все это? И тосковал по Линде.