Президент откинулся удобнее, включил верхний свет, раскрыл кожаную папку…
* * *
…Старый турок вдруг замолчал и стал пристально вглядываться в графа Кудрявцева. Ноздри хищного носа затрепетали, словно горный орел учуял добычу. А юноша застыл в углу. Он по-прежнему не отводил глаз от княжны Дины. Кудрявцеву показалось, что шкатулка в руках старика стала светиться изнутри.
— Изумруд зовет хозяина, — заворожено прошептал старик. Он в полупоклоне протянул графу шкатулку, — Умоляю вас, господин, возьмите Камень, и владейте им.
Но графу явно наскучила эта затянувшаяся комедия, и он решил более не потакать продавцу сказок. Высокомерно заложив руки за спину, Виктор Петрович, молча, отрицательно покачал головой. Турок сделал еще один шаг вперед, казалось, он совершил искусную подмену. В шкатулке вместо камня была свеча, разгорающаяся легким светом. В полутемной комнате стало разливаться нежно-зеленое сияние. Граф скосил глаза, на черном бархате по-прежнему лежал переливающийся изумруд.
— Виктор Петрович, умоляю вас, сделайте, как он просит, — тронула графа за локоть княжна, — Сделайте это ради меня.
— Ради вас, княжна, я готов взять в руки кобру или скорпиона, а не только побрякушку по названию «Разящий», — попытался галантно отшутиться граф, но лицо его спутницы оставалось страстно-напряженным, а все тело, казалось, вытянулось в струнку по направлению к шкатулке.
Кудрявцев сделал несколько шагов вперед, буквально навис над скрючившимся в поклоне стариком. Он протянул руку, взял изумруд в ладонь, сжал пальцы и замер, прикрыв глаза. Его тело словно окаменело.
Прошло время, никто не шевелился. Серый полумрак окутал комнату. Граф с протяжным стоном разжал пальцы, на его ладони лежал тусклый камень.
— Боже, как мне плохо, душно. Почему здесь так холодно? — раздался его жалобный голос, — Нет, нет. Я больше не могу.
Будто в конвульсии Кудрявцев протянул вперед руку и сбросил изумруд в шкатулку. Старик стоял в недоумении. Юноша подошел к старику, и что-то сказал ему гортанным шепотом. Тот согласно закивал головой.
— О, прекрасная Заря Севера, — галантно обратился к княжне юноша, — примите наш дар в свою руку и в свое сердце.
Княжна глубоко вздохнула и вопрошающе посмотрела на графа. Тот, болезненно скривившись, отвернулся. А старый турок уже мелкими шажками пересек комнату и вплотную приблизился к княжне. Она с улыбкой протянула руку, взяла из шкатулки изумруд, сильно сжала пальцы и закрыла глаза.
Граф пошарил позади себя руками. Ему нужен был стул, чтобы не упасть, но не от внезапно нахлынувшей слабости в каждой мышце, от стылого холода в каждой косточке, от тягучей боли в висках. Увиденное поразило его.