Лугаринская бричка подкатила к барской усадьбе на закате солнца. Белоснежное трехэтажное каменное здание с колоннами и высоким крыльцом стояло на горе в излучине полноводной реки. Прекрасный вид открывался отсюда. Упоительный воздух соснового бора, утренние туманы на заливных лугах, перелески до самого горизонта. Да, недаром эти места называют башкирской Швейцарией.
Лугарина уже ждали, лихая почтовая тройка еще вчера доставила князю письмо от старинного приятеля. В зале накрыт стол, жарко истоплена баня, принарядилась заинтригованная прислуга женского полу.
Князь Давлетшин встречал дорогого гостя на ступеньках крыльца. Он стоял в парадном мундире, опираясь на трость. Был он невысокого росту, смуглое морщинистое лицо тронула болезненная желтизна, черные волосы серебрились на висках. Князь крепко обнял Андрея.
Рядом стояла его дочь. Лугарин ожидал увидеть увядшую сорокалетнюю светскую даму, но он коварно обманулся в своих ожиданиях. Руку для поцелуя ему протянула юная красавица, нимфа или фея. У Андрея заполохнуло сердце от приветливой улыбки, лучистого взора больших карих глаз, нежного прикосновения княжны Дины. В эту минуту он еще не понимал, но почувствовал, что все его прежние стремления и желания уже не имеют никакого значения. В глазах княжны он прочитал ответ на мучающий его в последние дни вопрос, зачем он ехал сюда? Он ехал сюда, чтобы обрести свое счастье. Чтобы жить, чтобы любить, чтобы бережно хранить эту неземную красоту…
* * *
…Президент вздохнул и достал из дальнего ящика пачку сигарет «Ротманс», зажигалку и серебряную пепельницу. Он позволял себе иногда выкурить три-четыре сигареты за день, а потом мог несколько недель, даже месяцев опять не притрагиваться к сигаретам. Отодвинул кожаную папку, глубоко затянулся. Вот уже несколько дней Путина так и подмывало перелистать оставшиеся страницы, прочитать последнюю главу романтического рассказа, написанного неведомым внуком таинственного старика, но он упрямо не делал этого, понимая, что наивные филологические изыски юноши не дадут никакого ответа на мучающие его вопросы.
Казалось бы, чего проще: позвонить «суслику» и сказать, чтобы он привел старика со шкатулкой. Провести, так сказать, эксперимент, попробовать взять Камень в руку, не зря же заметил один из философов, что практика — критерий истины.
Но этого Владимир Владимирович делать не хотел никак. Верил ли он в чудесные свойства Камня? И да, и нет. Но самое горькое в этой ситуации было то, что Путин осознавал, почему этого не делает. Вроде бы он ничем не хуже тайваньского президента, египетского хирурга, да того же Леонида Ильича. И все же в глубине души понимал, что «Карающий» его, скорее всего, не примет. Почему? Не примет, и все.