— А кто мой отец? — спросил Владимир, — Вы сказали, что он был ученым. Значит, вы знаете, кто он?
— Да, он уже был в возрасте, когда повстречал Ольгу. У него была семья, жена, дети в Москве. Он всецело был занят своей работой, — уклончиво ответила Лугарина, — Я назову, конечно, тебе, Володя, его имя. Только ты не думай, что я выжила из ума, ладно. Посмотри на себя в зеркало. Боже, как ты похож на него, даже также сутулишься, также искоса смотришь, наклонив голову.
— Короче, Склифосовский, — прошипел разъяренно Владимир, — Фамилию, бабуля. А за мои нервы ты не беспокойся…
— Твоего отца зовут Андрей Дмитриевич Сахаров, — ровно, безо всякой обиды, сказала Лугарина и стала наливать себе и Владимиру в бокалы вино.
— Так, приехали. Хорошо, хоть не Берия. Тоже ведь с ним бомбу делал, — обхватил голову руками Владимир и вдруг дико захохотал. С ним начиналась истерика, — О-о, ну, все, бля, приплыли…. Как говорят французы, ноу коммент…. Выходит, я наследственный диссидент. Нет, я не могу. Так попасть…
— Владимир, прекрати, — вдруг металлическим голосом выкрикнула Лугарина, оглушительно хлопнув ладонью по столу. Он моментально смолк, пару раз всхлипнув. Выпил вина из поданного ею бокала.
— Подождите, — нахмурился Владимир, — Я ведь помню, что Сахарова с Боннэр сослали в Горький только в середине семидесятых годов. А я родился, вы сами сказали, в начале семидесятых. Что-то здесь не сходится.
— Эх, Володя, — горестно вздохнула Анастасия Александровна, — Да какая там ссылка. Он с конца войны работал в этом самом секретном институте, здесь делал водородную бомбу. Каждую неделю летал в Москву то на заседания Академии наук, то в Кремль. У него и в Москве была квартира, лаборатория, рабочий кабинет. У него персональный самолет всегда стоял в готовности на взлетной полосе военного аэродрома невдалеке. А ссылка, — это так, для его жены Елены. Она возомнила себя великой защитницей прав человека, можно сказать, находила в этом деле такое же удовлетворение, какое другие в постели находят. Мне и женщиной ее назвать трудно. Лохматая, грубая, курила все время и материлась. Ох, как же я этого не люблю. А вот Андрюша был совсем другим, — мягким добрым, доверчивым. И Олюшка была такой же милой. Вот они и полюбили друг друга, как два голубка. Елена, когда узнала про Олину беременность, даже скандал не стала устраивать. Ей ведь не любовь Андрюшина была нужна, а его власть, его слава, его деньги. Все это она от него взяла с лихвой, до донышка, до ниточки, до последних его дней. А он, святой, ей всегда верил… А она детей в Америку… Но ты отца осуждать не должен. Он ничего про тебя не знал. Он в это время в Сибири на испытаниях фотонной бомбы был…