Облака слегка разошлись, и я увидел: небо кишит драконами. Я насчитал целую эскадрилью летающих рептилий с размахом крыльев не меньше тридцати футов, и всадники их казались настоящими карликами. Эскадрилья медленно парила в небе, ожидая, когда я поведу ее в бой.
От внезапно накатившего ужаса я проснулся. И увидел перед собой ледяные глаза лейтенанта Клостергейма.
– Прошу извинить, граф фон Бек, но у нас срочные дела в Берлине, нам нужно было уехать еще час назад. Я подумал, что вы хотели бы сказать нам кое-что на прощание.
Сбитый с толку сном и разозленный бестактным вторжением Клостергейма, я сказал ему, что скоро спущусь.
В столовой мой старый сонный лакей усердно прислуживал завтракающим; гости уплетали бутерброды с ветчиной и требовали яиц и кофе.
Гейнор поднял чашку, увидев меня.
– Мой дорогой кузен, как хорошо, что ты спустился. Нас срочно вызвали в Берлин. Жаль, что мы оказались такими неблагодарными гостями.
Я задумался, каким образом их могли вызвать. Неужели у них в машине портативная радиостанция?
– Что ж, – ответил я, – придется мне теперь довольствоваться тишиной и спокойствием.
Я сказал это нарочно, заметив, как Клостергейм посмотрел на меня. Он едва сдержал улыбку, уткнувшись в тарелку.
– Так что насчет клинка, кузен? – Гейнор нетерпеливым жестом велел слуге очистить яйцо. – Надеюсь, ты решил передать его на хранение государству?
– Не думаю, что для государства он представляет какую-то ценность, – ответил я, – а мне все-таки дорог как память.
Гейнор оскалился и поднялся со стула.
– Дорогой кузен, не говорю за себя, но если бы тебя услышал Берлин, ты остался бы не только без меча, но и без дома, где его хранишь!
– Видишь ли, я из тех старомодных немцев, что верят: долг и честь – важнее личного комфорта. А Гитлер, как все австрийцы, человек беззаботный и терпимый; уверен, он о таких вещах даже и не думает.
Гейнор, разумеется, уловил иронию и задумался. Но Клостергейм заметно разозлился.
– Может, ты все-таки покажешь нам меч, кузен? – спросил Гейнор. – Просто чтобы мы убедились, что в Берлине разыскивают именно его. Может быть, это совершенно другой клинок!
Я не собирался подвергать такой опасности ни себя, ни меч. Как бы нереалистично это ни звучало, но я не сомневался, что мой кузен и лейтенант вполне способны ударить меня по голове и забрать Равенбранд, как только его увидят.
– Буду рад показать, – отозвался я, – как только он вернется из Миренбурга. Я отвез его фон Ашу, почистить и отреставрировать.
– Фон Ашу? В Миренбург? – встревожился Клостергейм.
– Одному из его родственников. На Баудиссенгатен. Знаете такого?