Самой тяжёлой оказалась ночь с 20 на 21 августа. Я в этот момент был в кабинете Ельцина.
Я сказал ему, что единственной компанией, прорвавшейся в эфир, является «Эхо Москвы». Это очевидный просчёт ГКЧП. И мы должны быть готовы, что они опомнятся и в скором времени прикроют эту станцию. Так и произошло.
Надо искать себя, делать свой собственный прорыв. И нам это удалось. Мы вышли в телеэфир практически из подполья после 24 часов на «Орбите»: Урал, Сибирь, Дальний Восток. Это была первая правдивая информация, которая прорвалась в эфир о событиях, происходивших в Москве, – 35 минут правды.
Мы вышли в эфир нелегально с Ямского поля.
Накануне Кравченко, он возглавлял в тот момент Гостелерадио СССР, долго допытывался у своих спецов: в полной ли мере блокировано Российское телевидение и нет ли какого-либо незадействованного канала, через который они могут прорваться в эфир. Сотрудники заверили: Гостелерадио и Министерство связи полностью контролируют ситуацию; по сути, это был трёп неосведомлённых. К августу мы уже успели проложить коммуникации, которые ещё не были зафиксированы никакими техническими, либо правоохранительными службами.
О нашем выходе в эфир, помимо моих служб, знали два человека. Валентин Лазуткин, в то время первый заместитель Гостелерадио СССР. Он был тогда нашим негласным союзником. Предавать гласности дружбу с нами было для него опасно, да и неразумно. Именно от него Кравченко мог узнать о наших скрытых замыслах, но не узнал.
Скорее всего позиция Лазуткина – умолчать – позволяла не сделать Валентину Горохову (руководителю технического центра Останкино, он знал о наших замыслах) никаких непродуманных шагов. Таким образом, эти два человека стали сторонниками эфирного протеста Российского телевидения. Они рисковали. В тот момент они были на «солнечной стороне». Тем более значим их поступок, и наша признательность коллегам.
Время совершает своё безостановочное движение. Путч был событием неожиданным. Он совершён был по всем правилам путча – в уик-энд, с воскресенья на понедельник. Природа неожиданности.
Достаточно изолировать Ельцина, всё остальное произойдёт само собой. Путчисты поставили знак равенства между недовольством политикой Горбачёва и неудачами либералов. Объединив этим самым либералов против себя, того не подозревая. Второй ошибкой явился следующий факт. Оказалось, что свобода – право не оглядываться, говорить, оспаривать, двигаться, встречаться с кем хочешь – самоценна сама по себе и обществом не связывается с экономическими трудностями. Свобода превыше всего. Увы, но она оказалась дорогой.