Завещание (или «исповедание») 1572 года полно самокритики:
«Се аз, худый раб Божий Иоанн… всеми ненавидим есмь. Разумом растленен бых и скошен умом, понеже убо самую главу оскверних желанием и мыслию неподобных дел, уста рассуждением убийства и блуда и всякаго злаго делания, язык срамословием, выю и перси гордостию и чаянием высокоглаголиваго разума, руце осязанием неподобных, и граблением, и убийством, внутренния помыслы всякими скверными, объядением и пиянством, чресла чрез естественным грехом…» (Соловьев 1995: 56).
Что ж, в послании Курбскому есть и объяснение этого сочетания кровопролитий с молитвами: «Не тако убо грех творится зол, егда творится, но егда по сотворении познание и раскаяние не имать». А царь «имал», каялся, — значит, грех простителен. Таково его отношение ко греху.
Как обычно, террор, кем бы он ни был востребован, косил всех — в том числе тех, кто о нем мечтал, и тех, кто его вершил. Практика террора сформировала и личность самого царя. Жестокие утехи, садистские забавы обусловили характер этого человека, включая его сексуальность.
Расправляясь с подлинными и мнимыми злоумышленниками и изменниками, царь не оставлял без внимания и их жен, да и просто устраивал бесчинства над ними. В записках Альбрехта Шлихтинга есть специальный раздел «Тиранство его над женщинами». Там сообщается, что если по доносам становится известно о худых словах какой-либо женщины о государе, царь тотчас велит хватать и приводить к себе. Приведенных, «даже из спальни мужей,… если понравится, он удерживает у себя, пока хочет; если же не понравится, то велит своим стрельцам насиловать ее у себя на глазах и таким образом изнасилованную вернуть мужу. Если же у него есть решение убить мужа этой женщины, то он тотчас велит утопить ее в реке».
Похитив жену со служанкой одного из своих секретарей, он держал их долгое время.
«Затем обеих, изнасилованных, он велит повесить пред дверьми мужа, и они висели так долго, пока тиран не приказал перерезать (петлю). Так же он поступил с одним из своих придворных. Именно, захватив его жену, он хранил ее у себя и после обладания ею до пресыщения отсылает обратно мужу, а потом велит повесить ее на балке над столом, где муж ее с семейством обычно принимал пищу. Висела она там так долго, пока это было угодно тирану» (Царь-палач 40–41).
После казней 1568 г. любимцы царя Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Василий Грязной с царской дружиной ночью вламывались в дома состоятельных горожан, они забрали у хозяев красивых жен (около 50) и вывезли их за город. Туда выехал и царь, некоторых женщин избрал для своей услады, других роздал опричникам и ездил с ними по усадьбам опальных бояр, сжигал усадьбы, казнил обитателей, истреблял скот. Вернувшись в Москву, велел развести женщин по домам.