Е. А. Соловьев (1893), не будучи психиатром, попытался сформулировать медицинский диагноз на уровне своего времени. Он назвал заболевание Ивана Грозного термином Ричардса moral insanity — «нравственной болезнью», «заболеванием морали». Он заметил, что эта болезнь всегда сопровождается манией величия, и привлек рассуждения француза Мореля о том, что эта болезнь является феноменом вырождения, дегенерации.
В конце XIX века выдающийся психиатр профессор П. И. Ковалевский (1983/1995) поставил Ивану Грозному более точный медицинский диагноз в современной терминологии. Он пришел к выводу, что у царя была паранойя с манией преследования. Параноики живут в мире своих фантазий, они не в состоянии отделить воображаемое от действительного, причем всех и вся подозревают в злых умыслах по отношению к себе. Царь и проявлял болезненную подозрительность, необоснованную жестокость и жажду крови. Эгоизм и абсолютное бессердечие — все это типичные черты параноиков. Как это свойственно таким дегенератам, у царя проявляется страсть «возможно чаще и возможно больше фигурировать, произносить речи, появляться к народу и блуждать по государству» (с. 65). «На Иоанна, как и на всех подобных больных, ярость, гнев и кровожадность нападают приступами. Оканчивается приступ ярости, и убийства прекращаются» (с. 133). Его кровавые дела, с точки зрения Ковалевского, это не преступления, а деяния «душевнобольного, невменяемого, но и не правоспособного» (с. 160).
«Вне пределов своего бреда он был обычным человеком. Правда, этот человек не отличался особенным умом, особенными дарованиями, особенными подвигами, но это был человек, как все люди» (с. 161). Ковалевский согласен с оценкой Ключевского: Иван подкупает читателя жаром речи, и читатель готов признать у царя широкие политические воззрения. «Но сняв эту пелену, находим под ней скудный запас идей и довольно много противоречий» (с. 162). Таковы же и выводы Погодина, который возмущался по поводу восхвалений Ивана Кавелиным и Соловьевым. Его оценка деяний Ивана Грозного звучит вполне современно: «Что есть в них высокого, благородного, прозорливого, государственного? Злодей, зверь, говорун-начетчик с подьяческим умом и только. Надо же ведь, чтобы такое существо, как Иоанн, потерявшее даже образ человеческий, не только высокий лик царский, нашло себе про славите лей!» (цит. по: Соловьев 1995: 73).
В Сталинское время и даже позже такие мысли могли высказываться только за рубежом. Вывод о том, что разные периоды царствования Ивана Грозного были просто разными стадиями его болезни, доказывал американский историк Р. Хелли (Hellie 1974, 1984), — вывод, излишне прямолинейный, но с большой долей истины.