– Собственно, вчера хотела расспросить об этом и потому пришла к вам в комнату перед нападением, – неохотно призналась я.
– Вы так запросто заходите в комнату мужчины? – грозно свел брови директор школы.
Я вновь почувствовала себя студенткой, обязанной отчитываться перед высоким начальством.
– Только к мэтру Броссару, – торопливо произнесла в ответ.
– Это не делает вам чести, – отчитал меня мэтр Вальян.
– Арно, мы с Клер никогда не переступали черты наставник-практикантка, – вступился за меня Броссар.
– В самом деле? – мэтр Вальян не удостоил племянника вниманием, продолжая буравить меня взглядом.
– Именно так, – постаралась ответить как можно спокойней.
– Зная Эмири, я в этом не уверен. – Меня продолжали внимательно осматривать и окончательно смутили.
Для кого, спрашивается, прихорашивалась сегодня перед зеркалом? Кому старалась понравиться? И самое главное – почему я это делала? Эти вопросы явственно читались во взгляде директора школы.
– Арно, не дави на Клер, – отняв руки от лица и вернув себе внешнее спокойствие, произнесла метресса Броссар.
– Я не желаю выслушивать от мэтра Алузье претензии по поводу его дочери, – буркнул мэтр Вальян.
– Эмири ничем не скомпрометирует имя метрессы Алузье, – твердо произнесла мать моего наставника, а он медленно кивнул, подтверждая ее слова. – И на этом закроем эту тему.
Наверное, так будет правильнее. Но отчего-то на душе стало тоскливо. На что я рассчитывала? Мэтр Броссар каждый раз после поцелуя подчеркивал, что для него это ничего не значит. Смеялся над моим состоянием, когда едва дышала, возвращаясь в реальный мир. Кто я для него? Практикантка, которую приходится терпеть целый год рядом. И целовал он меня только для того, чтобы иметь возможность в очередной раз подразнить. Слова его матери косвенно подтвердили эти намерения.
– Эмири, что ты собираешься делать? – задал вопрос мэтр Вальян, прервав вновь повисшее молчание в гостиной.
– Клер рассуждает здраво, предлагая поговорить с Робертом, – задумчиво ответил Броссар. – Но я уверен, ему успели выставить мои поступки в таком свете, что у него не возникнет и тени сомнений в приписываемых мне мотивах.
– Я все-таки не верю в это, – возразила я.
– Клер, наша семья всегда была под пристальным взглядом всех, кто находился и находится у власти, – сглотнув ком в горле, поведала метресса Броссар. – Эмири прав. Это был вопрос времени, когда нас захотят уничтожить. Именно поэтому, как только он узнал о смерти короля, примчался в столицу, стараясь защитить меня.
– Погасший огонь жизни принадлежал королю? – посмотрела в упор на Броссара.