Такому молодому мэтру, полному сил и амбиций, как я, находиться при дворе очень нравилось. Роберт, в отличие от меня, занялся изучением дел королевства, я же стремился получать от жизни максимальное удовольствие.
Ночные попойки, порой заканчивающиеся в кабаках на окраине столицы, бесконечные пари и поединки.
– И женщины, – тихо подсказала ему.
– И женщины, – согласился со мной он. – Я истинный сын своего отца, Клер. Во мне проявились все пороки, присущие Эдуарду. Король забавлялся этим и часто провоцировал на неблаговидные поступки. Он знал о моем происхождении, я нет. Роберт пытался остановить мою разгульную жизнь, Готье старался как-то повлиять, Арно несколько раз устраивал показательную «порку» на тренировочном поле школы. На меня ничего не действовало. Магия бурлила, требовала выхода. Ворожбой я узнавал ставки в картах, бегах, легко выигрывал деньги, разоряя доверчивых помещиков, а затем спускал все на продажных девиц и вино.
Опустила взгляд и не смогла сдержаться, горестно выдохнула. Конечно, о чем-то таком уже давно догадывалась, но вот услышать откровенное признание из уст самого Броссара было печально. Если до этого он отталкивал своим характером, то сейчас в нем видела самые худшие пороки.
– Клер, я не кичюсь своим прошлым, совершенным поступкам и не списываю их на происхождение, – заметив мою реакцию, произнес Броссар. – Но это было, и изменить уже ничего нельзя. Любой придворный может поведать о том времени много нелицеприятного для меня, я не горжусь тем, что совершил, но и не прячусь от этого.
– Что-то произошло, раз вы изменились? – нашла в себе силы собраться и задать вопрос.
– Я влюбился, – просто ответил наставник. – Мимолетные увлечения в тот же миг были забыты, пирушки с людьми, желающими выпить за чужой счет, прекратились, а азартные игры еще раньше надоели. Селестина покорила своей красотой. Белокурые локоны притягивали взгляды мужчин, где бы она ни появлялась, каждый мэтр старался попасть в поле зрения ее синих глаз, а удостоиться улыбки считалось за счастье.
Я добивался ее с горячностью, присущей только молодости. Теперь все безумства были направлены в ее сторону. Вечерами музыканты играли серенады под окнами, каждое утро цветы заполняли гостиную ее дома, я стал любимым клиентом ювелиров. На балах требовал к себе внимания, безжалостно разгоняя соперников и часто заканчивая стычки с ними поединками на рассвете.
– Вы до сих пор ее любите? – со вздохом спросила его.
– С чего ты это взяла? – с искренним удивлением задал встречный вопрос Броссар.
– Вы так о ней говорите, – немного замялась, прежде чем продолжить, – и огонь ее жизни горел в вашем доме.