– Богиня! Мэтр Броссар, что вы делаете? На нас уже оборачиваются, – в бесплодных попытках успокоиться зашикала на него и даже слегка стукнула его кулачком по руке.
– И все же. Просвети, как можно произвести на тебя впечатление? – хитро прищурился наставник.
– А вам зачем? – не отставала от него, поддерживая заигрывающий тон беседы.
– Затем, чтобы вовремя среагировать и избавиться от молодых людей, готовых ради твоей улыбки выстроиться в ряд, – заговорщицки сообщил он.
– Только это вряд ли, – сдерживать смех больше не получалось. Я хохотала, как сумасшедшая, уткнувшись лицом в рукав его пальто.
– Уверен, что одна молодая и обворожительная ворожея вскружит голову не одному десятку местных мэтров, – не унимался Броссар. – Вот так и теряем лучшие кадры.
– Меня вы не потеряете! – подняла взгляд к его лицу и запальчиво заверила его. – Никогда.
Он остановился и посмотрел с непонятной грустью в глазах, хотя губы продолжали улыбаться. Замерла, не в силах произнести ни слова и даже пошевелиться. Какое-то невероятно теплое, огромное чувство доверия и понимания объединило нас. Я почти не дышала, ожидая чего-то. Его лицо медленно склонилось, наше дыхание смешалось, наполняя таинственным смыслом происходящее.
– Если будешь вот так смотреть, то любой мужчина будет готов перевернуть ради тебя весь мир, – тихо прошептал Броссар, выпрямился и отвернулся, возобновляя наш путь.
Он больше не смотрел в мою сторону, и в душе поселилась непонятная тоска. «Любой мужчина» – что он хотел этим сказать? Зачем кому-то переворачивать весь мир, если достаточно светлого чувства, возникшего между нами? Идти вот так под руку и ощущать себя счастливой от того, что спутнику приятно мое общество. Смотреть на мир и смеяться просто потому, что хорошо быть вместе. И этот пристальный взгляд глаза в глаза, говорящий гораздо больше слов. Притягивающий, обволакивающий, зовущий.
– А вы? – тихо спросила я, задыхаясь от недосказанности.
– Что я, Клер? – переспросил он так разительно отличающимся от недавнего теплого веселья спокойным тоном, в котором проскользнула прохлада.
– Вы тоже могли бы перевернуть мир? – подняла на него глаза в ожидании ответа.
– Какой же ты еще ребенок, – иронично обронил Броссар, заставив разочарованно выдохнуть.
«Ребенок» – вот истинное отношение наставника ко мне. Выпускница школы, ворожея, которую нужно учить уму-разуму. «Ребенок» – в отчаянии повторяла вновь и вновь обидное слово. Хорошее настроение пропало, оставив после себя разочарование.
– Пришли, – обронил Броссар, врываясь в вихрь моих тягостных и печальных мыслей.