Конечно, я должна быть благодарна пребыванию в разных школах, потому что там освоила итальянский, французский и немецкий, а также в большой степени сербский языки. Это хорошо, человек должен знать как можно больше языков, такие знания дают свободу, а еще возможность читать книги на языке оригинала.
После обучения немало порадовала отца, заявив, что намерена поступать в Королевскую академию драматического искусства. Если бы мама могла, она упала бы в обморок, но миссис Хартли не из тех слабых особ, которые решают проблемы нюхательными солями. Она заявила твердое «нет!». И наткнулась на мое не менее твердое «да!». Наверное, мама пожалела, что так долго держала меня вдали от себя, поручив обучение другим людям, но менять что-то оказалось поздно. Радовало ее только одно: семестр начинался не скоро, через полгода. Полгода – срок для юной девушки немалый, известно, сколь часто меняется настроение у романтических натур, какой я, несомненно, была в то время.
Я потому столь подробно вспоминаю о собственной юности, что это важно для осознания нашего с Ли скоропалительного решения пожениться. Скоропалительным решение было только для моей мамы, мне этот год показался катастрофически длинным, я не подозревала, что такие длинные бывают.
Если бы женихи знали о невестах все то, что знают матери невест, то холостяков оказалось бы в сотни раз больше. Мама не знала обо мне почти ничего, но полагала, что знает, и главным в этом знании была моя неготовность к браку. Вообще-то, немного погодя выяснилось, что она права…
Что я чувствовала, встретив Герберта Ли Холмана? Восхищение. Симпатичный, спокойный, настоящий джентльмен, прекрасно образованный, отличный спортсмен, надежный друг и наверняка прекрасный муж в будущем. Его взгляды на семейную жизнь казались мне единственно верными. Неудивительно, ведь я сама семьи почти не знала, с шести лет жила в пансионатах, а когда закончила обучение, то обнаружила, что у каждого из родителей своя, закрытая для меня жизнь. Папа и мама любили меня, но предпочитали жить по своим законам, соблюдая лишь видимость семьи.
Ли считал, что жена должна быть украшением салона респектабельного юриста, он готов баловать супругу, но требовал приличного, по устоявшимся меркам Англии начала века, поведения. Прекрасно образованный (Ли окончил колледж в Кембридже), надежный, знающий, чего хочет, человек – почти идеал.
Каким образом это могло сочетаться с моим желанием учиться в Королевской академии драматического искусства? А кто в юности задумывается над сочетанием несочетаемого? Разве в семнадцать лет человека беспокоит то, что учеба в Королевской академии и желание стать актрисой никак не вяжутся со стремлением превратиться в хозяйку салона серьезного юриста, любящую жену и мать?