Майкл: Мой подход прост: надо жить весело. Большинство дорогих вещей в моей жизни, даже если они трудно достаются, тоже доставляют мне массу веселья. Я давно заметил: когда чувствую, что сбиваюсь с такта, – что живу неправильно, – это случается как раз в те моменты, когда мне не хватает веселья.
У меня есть верный способ проверить, живу ли я так, как должно: если в моей жизни долго нет и проблеска юмора, значит, что-то у меня не клеится. Это как в лесу, когда внезапно возникает ощущение, что тебя вот-вот съедят. Ты просто знаешь: что-то не так. И, получая такой сигнал, я говорю себе: «Стоп».
Дженнифер: Значит, можно сказать, что юмор постоянно присутствует в твоей повседневной жизни?
Майкл: Так и есть. Но вот в чем дело: юмор не какая-то обособленная категория. Он проникает во все сферы жизни, а не просто содержится в маленьком камеди-клабе нашего сознания. Это как соль в еде, что подают в самолете, – с ней все становится вкуснее. Юмору находится место везде, а не только в начале презентации PowerPoint.
Мне кажется, что большинство из тех, кто возьмет в руки эту книгу, думает про себя: «Мне нужно быть смешным». Но они скоро поймут, что это не то, что им нужно. Что им нужно – так это привнести в свою жизнь совершенно иное настроение. Может быть, прямо сейчас они чувствуют, что им чего-то не хватает, или они воздвигают преграды между собой и другими людьми, сознательно или непреднамеренно.
И эта книга как раз поможет людям преодолеть это и разрушить те преграды.
Наоми: Ты ранее упомянул в разговоре, что в последнее время тебя интересует тема юмора. Что вызвало твой интерес в первую очередь?
Майкл: Первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я услышал о вашей работе над темой юмора: как забавно. В вашей концепции меня зацепило опровержение постулата, что либо у вас есть чувство юмора, либо его нет. Разум восстает при мысли, что юмору можно научить, ведь кажется, будто юмор спонтанно возникает в разговоре. Чувство юмора представляется естественным, а не приобретенным. Я впервые осознал, что этому навыку можно обучать, только когда приехал во «Второй город» учиться импровизации.
Дженнифер: Что побудило тебя посещать занятия во «Втором городе» – несмотря на то, что твой разум восставал против этой идеи?
Майкл: В тот момент моей теперь уже восемнадцатилетней дочери было, наверное, лет восемь. А в том возрасте она была невыносима. Сплошное отрицание. Что бы ей ни предлагали, вплоть до новых блюд, – все, как правило, отвергалось. Я подумал: ее жизнь лишена импровизации. И, может, если бы мне удалось привнести в ее жизнь хоть немного «Да, и», все изменилось бы к лучшему. Я записал ее на двухдневные детские занятия, в то время как сам отправился на занятия для взрослых. Помню, как вышел перекусить после трех часов, весь в поту. Это были самые жуткие три часа в моей жизни. А дочь в это время выбегает из комнаты с широкой улыбкой на лице: «Это было так весело! И так легко!»