Фламбар впервые должен был появиться на сцене в образе ангела, и сейчас на нем было просто белое одеяние, а за спиной болтались посеребренные крылья, сделанные кем-то из театральных умельцев. Владелец театра любил пьесы с эффектами и потому держал на подхвате рукастых ремесленников. Волосы Энджела тщательно причесали, и он действительно выглядел словно посланец небес. Лаис глаз не могла от него отвести.
Горничная, сделав реверанс, деликатно выскользнула из комнаты. Энджел наклонился, чтобы поцеловать Лаис руку.
– Ты прекрасна. У меня слов нет, чтобы это описать.
– А ты – настоящий ангел. – Лаис коснулась его лица. – Поверить не могу, что мы совершаем это безумство.
– Волнуешься? – он сжал ее руки и поднес к губам, легко и нежно перецеловал каждый пальчик.
– Немного, – созналась она. – Но буду меньше волноваться, если ты поцелуешь меня на счастье.
– Все будет хорошо. – Энджел ненадолго припал к ее губам, и Лаис почувствовала, как волнение растворяется в нежном поцелуе. – Весь лестерский свет будет в восторге.
– Ты иронизируешь или мне кажется?
– Тебе кажется. Кто я такой, чтобы смеяться над провинциальным обществом?
Лаис легонько ударила его по руке.
– Энджел, перестань!
– Ладно, ладно. – Он все же продолжал ухмыляться. – Я на самом деле шучу. Имея возможность взглянуть на одних и тех же людей с разных ракурсов, я прихожу к выводу, что, откуда бы ты ни смотрел, главное – уметь видеть. Твои друзья мне очень нравятся, хотя напыщенные лондонские снобы, несомненно, нашли бы для них сотню язвительных слов. Это милое маленькое представление – ничто по меркам развлечений лондонского света. И все же оно мне нравится. Тут никто друг другу не лжет.
– Ты правильно сказал: твой самый большой недостаток – исключительная вера в людей, – заметила Лаис. – Здесь тоже полно амбициозных личностей.
– Но не ты. И не твои друзья.
– Возможно, – кивнула она.
Она на мгновение прильнула к нему, чтобы тут же отстраниться.
– Сюда может кто-нибудь войти.
– Поэтому я ухожу. – Фламбар пошел к двери, но на пороге остановился и послал Лаис воздушный поцелуй.
За кулисами театра царило сдержанное волнение; конечно же, все нервничали, слушая гул заполнявшегося зала. Дерзкая затея лорда Эшли обернулась самым масштабным событием провинциального сезона, и ожидалось множество гостей. Энджел спокойно прошел, вежливо отвечая на приветствия, почтительно склоняясь перед знатными людьми, которые не знали, что он тоже знатен. И не должны.
Для них он навсегда останется слугой графини Джиллейн, которому оказали особую милость и позволили участвовать в спектакле, созданном аристократами для аристократов.