– Он не понимал, что говорит… – прошептала Лаис.
– О нет, он прекрасно понимал, – возразил Энджел. – Всю жизнь отец считал Брайана гением, а меня – никчемным вертопрахом, и он не мог ошибиться. Ведь ошибка означала бы, что всю жизнь нужно перечеркнуть. Я считал герцога сильным человеком, а он им не был. Во всяком случае, не настолько, чтобы принять правду.
– И что же вы сделали?
– Я бы застрелился, – буднично сообщил Энджел. – Но у порога Девери-Хауса меня поджидал экипаж графа Лангбэйна. Он и Либург вцепились в меня, будто гончие в зайца, и поклялись глаз с меня не спускать в ближайшее время. Я даже не мог им возразить. Мы давно дружили, они так же связаны с Мальборо, как и я… Дальше потянулась череда дней. Я устроил похороны Валентайн, а друзья позаботились о том, чтобы до поры до времени замять эту историю. Никаких свидетелей преступления Брайана, лишь мои слова… Кто бы поверил? Кто бы на моем месте решился убить больного отца словами о том, что его старший сын, на которого возложено столько надежд, – чудовище? Все это сочли бы интригой Мальборо против своих политических противников: если тень падет на Брайана, она падет и на Харли. Я не мог убить брата, потому что не способен на такое злодейство, – чем я тогда буду лучше его?
Фламбар запустил пальцы в волосы и тут же снова уронил руку.
– Иногда я задумываюсь: почему Брайан не пристрелил меня, уходя? Почему, заслышав голоса солдат, не вытащил пистолет и не нажал на курок? Кто знает, что происходит в голове больного человека… Через короткое время он об этом пожалел, или его покровитель отдал соответствующий приказ, – когда я выходил из дома вечером, на меня напали. Мне удалось отделаться весьма легко. Я оставался нужен Джону, и я написал ему; ответ пришел очень быстро. Мальборо велел мне спрятаться где-нибудь подальше, ни слова не говорить даже друзьям, а он вызовет меня, когда опасность уменьшится. Мне было все равно. Я предупредил всех о том, что уезжаю, приказал не искать меня и пошел к лорду Ангусу Эйвери; показал записку от Джона и получил требуемую помощь. Эйвери вспомнил, что вам нужен фехтовальщик, и справедливо полагал, что меня не станут искать в Лестершире, в доме вдовы, с которой я даже незнаком. Я не опасался быть узнанным: вам ли не знать, как замкнуто провинциальное общество, к тому же я не планировал покидать ваше поместье, пока Джон не напишет мне. Меня накрыло равнодушие, и я благодарил Бога за этот дар, позволявший меньше чувствовать боль. Я отправился в Лестершир и приехал к вам, и я обманул вас, Лаис, потому что мне было все равно.