Время и пространство как будто сделало кульбит, и я вновь очутилась на московской улице, шумной, бурлящей; услышала визг тормозов, нервный вой гудков, и увидела подлетающее над капотом «Волги» тело. В следующее мгновение я осознала себя сидящей за столиком; пальцы судорожно вцепились в край скатерти. Одно резкое движение — и тарелки полетят на пол. Я осторожно разжала пальцы и инстинктивным жестом прикоснулась ко лбу, словно проверяя — нет ли жара, не померещилось ли.
Парень все так же сидел, расслабленно покачиваясь на стуле и легонько барабаня кончиками пальцев по столешнице. Волосы у него были ярко-красные, почти алые.
Девяткин? Неужели он?
Бывает же такое на свете! Шанс встретиться с этим человеком именно здесь, в чистеньком придорожном кафе с наивным названием «Незабудка», в двадцати километрах от Твери, был ничтожным. Один на сто миллионов. И тем не менее, вот он, Девяткин, — сидит, ждет заказ и вертит в пальцах сигаретную пачку.
Но и это не главное. А главное, что он жив и, кажется, вполне здоров, и уже пришел в себя после близкого знакомства с бампером умчавшихся в туманную даль белых «Жигулей».
Недолго думая, я вскочила и радостно подошла к его столику.
— Здравствуйте! Скажите, ваша фамилия, случайно, не Девяткин? Это ведь с вами произошел несчастный случай вчера, в Москве?
Пока я с радостным видом это произносила, парень поднял на меня глаза… и я осеклась. У него были страшные, налитые кровью белки глаз, что в сочетании с цветом волос давало поистине шокирующий эффект. У меня ком встал в горле, а по спине словно проползла ледяная мерзкая змея.
— Что, простите? — спросил он медленно и глухо.
— Это… Это не вы, случайно… Вчера… Не вас машина сбила? — пролепетала я, чувствуя себя мышью, на которую равнодушно смотрит удав.
— Вы ошиблись, — сухо сказал человек, похожий на Девяткина.
— Не может быть. Вы так похожи на него…
— На кого, девушка? — его голос был все также размеренно-холоден и звучал глухо, как из бочки.
— На человека, который попал под машину вчера, у Даниловского рынка.
— Я не знаю, что такое Даниловский рынок.
— Правда? Ну значит, я обозналась, — растерянно сказала я.
Мои мысли лихорадочно метались. Как я могла обознаться, если у того, вчерашнего типа, были такие же страшные ледяные глаза, такого же цвета волосы… Да и вообще, черты лица были на удивление похожи. Правда, у вчерашнего Девяткина они были искажены болью и судорогой, а у этого что-то случилось с глазами, но в целом… ошибки быть не могло.
— А вы уверены? — задала я потрясающий в своей интеллектуальности вопрос.