Марионетка, деревянная, раскрашенная кукла на ниточках, покорная каждому движению кукловода… Она глупо смотрит на тебя, послушно двигает руками и ногами, пляшет под любую музыку, которая тебе нравится.
Она — твоя.
Но нет ничего слаще того ощущения всемогущества, когда твоя марионетка — живой человек. Уверенными движениями ты натягиваешь ниточки, и уже не деревянные, а настоящие, из плоти и крови, ноги идут туда, куда ты повелеваешь. Глаза смотрят в ту сторону, куда ты им указал. Сердце бьется так часто, как хочется именно тебе.
Это слаще меда, слаще жемчужных капель росы с яблоневых лепестков…
Я еду по пустынной дороге. Из-под колес разматывается серая лента асфальта, за окнами колышется плотное белое облако тумана. Рядом со мной, на соседнем сиденье — труп мужчины с потертых джинсах и бейсболке. Мертвец улыбается застывшей улыбкой, от которой у меня леденеет все внутри.
Я не знаю, что делать. В голове ни единой здравой мысли, к глазам подступают горячие слезы, под ребрами туго колотится сердце, и внутри, в глубинах моего существа, стремительно нарастает паника.
И тогда меня озаряет: я — марионетка в чьей-то умелой руке; кто-то ловко ведет меня в нужном направлении, а я лишь болтаюсь на ниточках и послушно хлопаю кукольными глазками.
Не успеваю я подумать об этом, как сзади раздается пронзительный вопль сирены, свет фар разрезает утренний туман, и в зеркале заднего вида появляется силуэт машины с мигалками на крыше.
Если бы я могла остановить время, перепрыгнуть на сорок часов назад… Если бы у меня была возможность все изменить… О, тогда я не допустила бы тех фатальных, ужасных ошибок, которые теперь тянутся за мной шлейфом. Но никому не дано предвидеть, что его ждет, и именно поэтому я сейчас еду в компании трупа с огнестрельным ранением в сердце, а сзади меня нагоняет милицейская машина.
Сорок часов назад я еще была не марионеткой, дергающейся на ниточках, а обыкновенным человеком…
* * *
Сорок часов назад я подходила к стеклянным дверям билетной кассы, затерянной в частом переплетении московских переулков. Здесь царила почти провинциальная тишина, а уютные, совершенно не пафосные особнячки походили на милых стариков, дремлющих в кресле под пледом. Пахло опавшими листьями, деревьями и мокрым от дождя асфальтом. Я оставила машину у въезда в переулок, и пока шла к офису, то и дело оглядывалась — на фоне желтых лип сверкающий красный кабриолет выглядел особенно ярким, хищным и притягательным. Моя машина… Это казалось невероятным. До сих пор я ездила в крошке-«Ситроене», над которым тряслась и дрожала, ибо сумма, уплаченная за него, была пределом моих финансовых возможностей. А это сверкающее чудо стоило в несколько раз дороже… но и досталось мне совершенно бесплатно, не считая, разумеется, налогов.
