Канарский с поклоном принял свёрток и, кивнув обомлевшему лейтенанту, направился к окну регистрации.
— Кэп, — тоскливо воскликнул Болтухин. — Он же уходит!
— Пусть катится, — вздохнул Антон. — Всё равно предъявить нечего. Облапошили нас, лейтенант. Как школьников облапошили.
— Да как же это, Антон Васильевич?! — едва не плача, произнёс лейтенант. — Что я ребятам скажу?! Они трое суток чухонца этого днём и ночью…
— Ребятам своим командуй отбой, — устало произнёс Антон. — Пусть едут по домам и отсыпаются. А нам с тобой надо ещё похлопотать о твоей командировке. Не передумал съездить в Тулу за пряниками?
Лейтенант мрачно покачал головой.
То, что произошло на таможне, было поражением, катастрофой. Но происшедшее лишь утвердило Антона в его нелепой и навязчивой версии, которую он никак не хотел принимать. Впрочем, стоило дождаться информации, которую обещал раздобыть Болтухин. Антон ждал её и боялся. Боялся, что упрямые факты сложатся наконец в законченный пазл, и придётся сделать тот единственно верный вывод, которого он делать так не хотел.
Болтухин не подвёл и поздно вечером позвонил Антону, сообщив то, что тот так не хотел услышать. Неумолимое кольцо фактов начинало смыкаться вокруг человека, которого Антон упорно не желал видеть ни убийцей, ни похитителем клада. Настроение капитана Кречетова окончательно испортилось. Он заказал в номер графинчик водки с закуской и выключил телефон.
Напиться. Напиться и пусть всё летит к чёрту! Завтра домой. С разбитой рожей и поджатым хвостом. Домой! Да, давно, Антон Васильевич, вы не получали по сусалам. Возгордились, капитан. А то как же, двенадцать раскрытых дел, четыре с особо тяжкими и не одного «глухаря». И вот, на тебе, мордой да об асфальт.
Антон схватил со стола вазу с засохшим букетиком и швырнул в стену. Не полегчало. В дверь постучали. В номер, толкая впереди себя никелированную тележку, испуганно озираясь, вошла симпатичная горничная.
— У вас всё в порядке? — тихо спросила она и вздрогнула, увидев мокрое пятно на обоях и стеклянные черепки на полу.
— Да, всё в полном порядке, — мрачно заверил Антон. — День был, знаете ли, нелёгкий.
Горничная торопливо выставила заказ на столик.
— Я сейчас вернусь, приберу, — сказала она, спеша исчезнуть из номера.
«Нажалуется, дурёха, — тоскливо подумал Антон. — Да и чёрт с ней, пусть жалуется».
Он вынул хрустальную пробку из графина и плеснул в принесённую пузатую рюмочку прохладной водки. Выпил зло, без всяких тостов и пожеланий, схватив с тарелки с закуской скользкую маслину.
«Шалишь, — сам себе сказал Антон, — капитана Кречетова не так просто определить в лузеры. Мы ещё, господин хороший, поглядим, кто кого».