— Я готов, — кивнул седой шевелюрой Дольский. — Что, собственно, нужно делать?
— Всё очень просто, Иван Степанович. Кладите руку на стол. Будем снимать кино. Вот этот нехороший человек будет делать вид, что режет вам палец, а вы должны как можно натуральнее сопротивляться, стонать, кричать от боли… Сумеете?
— Я, голубчик, на сцене смолоду играл, так что не беспокойтесь, — заверил Иван Степанович и покачал головой, укоризненно глядя на Славку. — Неужели ж, ты старика бы не пожалел ради своих сребреников?
Славка не ответил, низко опустив голову.
Для предстоящей репетиции Антон развязал несостоявшегося злодея, напомнив ему о пользе примерного поведения.
Пробная съёмка прошла успешно: маленькая гостиная оглашалась вполне натуральными ругательствами и стоном.
Тем временем, вооружённый телефоном Кости Тагарина лейтенант отправился блуждать в дебрях всемирной паутины. Интернет в «глухомани» работал отменно и, пока шла репетиция, Болтухин скачал дюжину жутких кровавых сцен с отсечением пальцев.
— Готово, — возвестил он, довольный своим уловом. — У ботаника реально прокачанная труба. Здесь такая чумовая «прога» стоит, что можно хоть сейчас клип смонтировать.
— У нас тоже готово, — сказал Антон. — Остаётся слепить из двух кусков что-то убедительное.
Пока лейтенант увлечённо возился с монтажом, Славку снова разжаловали в арестанты, накрепко связав руки. Наконец, видео было смонтировано.
— Хичкок удавится от зависти, — самодовольно заявил Болтухин, придирчиво просматривая жуткие кадры.
Видео немедленно отправили графине, и на телефон Антона вскоре пришёл репост. Графиня помедлила, давая возможность оценить весь ужас заснятого и только тогда позвонила. Антон взял телефон.
— С-сука! — не удержался он. — Прикажи своему холую прекратить пытки немедленно!
— Только после того, как ты, капитан, дашь слово не препятствовать вылету экспозиции, — зло усмехнулась в трубку графиня. — Иначе это кино немедленно полетит на сайт МВД. А будешь упрямиться, капитан, дражайшему Ивану Степановичу придётся расстаться с ухом.
— Я понял, — после недолгой паузы произнёс Антон. — Летите к чертям собачьим. Старика больше не трожь!
— Вот и договорились, капитан, — миролюбиво проговорила графиня. В её голосе читалось немыслимое облегчение.
Телефон умолк, и в комнате повисло молчание.
— Как же это, Антон Васильевич, — тихо и с укоризной спросил Дольский. — Неужели вы сдержите слово? Неужели сокровища Бобрищевых покинут Россию?!
Антон промолчал, зато за него безмятежно ответил Болтухин:
— С меня, между прочим, слова никто не брал. И я верну вам, гросфатер, в товарном виде и цацки и вашу мымру. Командование операцией переходит к младшему по званию. Свистать всех на верх! Задраить трюмы! «Чёрная каракатица» идёт на абордаж!