— Не успел он! — закричало из рации. — Она что-то почуяла, стерва. Схватила пацанёнка и заточкой к горлу.
— Заточкой?! Заточка-то у неё откуда?
— В заколке для волос прятала, сука! — отчаянно вскрикнула рация. — Что делать-то будем, Алексей? Твоя была идея эту стерву снять с рейса!
— Дай мне с ним поговорить, — крикнул вдруг Антон и спрыгнул с платформы.
Звонов невесело усмехнулся и протянул ему рацию.
— Господин Копейкин, — как можно спокойнее произнёс Антон. — С вами говорит капитан Кречетов. Да, да, тот самый, полоумный. Вы можете устроить связь с гражданкой Белозерцевой? Нет, с ней буду говорить вовсе не я. Да, я думаю, тот человек сможет быть убедительным…
…Двадцать первый век многое забрал у человека, но и многое ему отдал. Несомненным благом стала возможность мгновенно и невидимо связать одного собеседника с другим сквозь сотни километров пространства и границы дюжины государств…
— Мама! — раздалось в оцепеневшем салоне лайнера. — Мама, что ты творишь?! Не делай этого, иначе я прокляну тебя! Отпусти ребёнка! Не убивай свою душу и мою тоже! Мне не нужны эти проклятые сокровища, слышишь! Я не хочу быть наследницей наших титулов, если на них будет кровь! Я тебя умоляю, мама… Я тебя умоляю, мама…
В салоне снова воцарилось молчание. Десятки глаз в ужасе смотрели на фигуру стоящей в проходе женщины, чья рука крепко держала насмерть перепуганного мальчика. В горло его впился острый конец заколки. Рука женщины вздрогнула, и по шее мальчика скользнула капелька крови. Секунду поколебавшись, графиня оттолкнула мальчишку и коротким скупым ударом вонзила остриё туда, где билось её жестокое, честолюбивое, но всё ещё любящее сердце…