— За шустовский коньячок и соточку евро, — напомнил Антон.
Таможенник сразу сник и забегал глазами по маленькой комнате.
— Если вы хотите повесить на меня должностное преступление, у вас ничего не выйдет, — заговорил он. — Руки коротки. Вас же потом и затаскают в прокуратуру.
— Я ему всё-таки всеку, — со вздохом произнёс лейтенант, делая шаг вперёд.
— Да угомоните же этого малахольного, — взмолился таможенник. — Я же не отказывался сотрудничать.
— Вот и замечательно, — ободрил перепуганного таможенника Антон. — Берите лист, ручку, пишите.
— Что писать?
— Я, майор таможенной службы Пузырёв Олег Петрович, заявляю, что Гражданин Канарский П. А. обратился ко мне с предложением, противоречащим законодательству РФ…
Таможенник писал размашистым нервным почерком, то и дело поглядывая на грозно мерцающий кастет на руке лейтенанта.
— Дата и подпись, — подсказал Антон.
— Это всё? — спросил таможенник, с отвращением отталкивая от себя бумагу.
Антон покачал головой.
— Нужно, чтобы вы предупредили своих девочек о нашем участии в досмотре гражданина Канарского.
Антон аккуратно сложил и убрал в карман написанное заявление.
— Не киснете, майор, — бодро сказал Антон. — За операцию по изъятию нумизматических ценностей вам ещё и премию выпишут.
— Каких ещё ценностей? — раздражённо спросил таможенник.
— Святая простота, — покачал головой Антон. — Ваш приятель собирается вывезти из страны царские империалы стоимостью в сотни тысяч долларов, и вы вполне можете стать соучастником. А это тянет на особо крупную контрабанду.
— Я в его дела не лезу, — отмахнулся таможенник, заметно бледнея. — Он сказал только про статуэтку.
— Олег Петрович, — произнёс Антон как можно проникновеннее. — Мы ведь с вами, можно сказать, одной крови. Сторожевые псы государства, верно?
Таможенник нервно кивнул.
— Так давайте дружить, так сказать, ведомствами. — Антон по-голливудски улыбнулся и протянул руку. — Вы — нам словечко шепнёте, мы — вам. Так и пойдём по одной дорожке.
Таможенник, только что уличённый в пособничестве контрабанде, с огромным воодушевлением пожал руку Антона.
— А теперь, Олег Петрович, познакомьте нас со своими барышнями, — сказал Антон, поднимаясь со стульчика.
В ожидании Канарского Антон с лейтенантом расположились у барной стойки, откуда был прекрасно виден вход в зону досмотра, и блаженно потягивали прохладный лимонад из высоких бокалов.
— Откуда у вас кастет, гражданин Болтухин? — спросил Антон, наблюдая за тем, как снуёт по залу таможенник Пузырёв.
— Мутная история, кэп, — вздохнул лейтенант. — Взяли мы одного кента на гопстопе. Настучали ему по репе, как полагается, для осознания социальной ответственности. Так он вместо раскаяния — в драку. Карагоду по рылу этим кастетом съездил. Я шмальнул пару раз из табельного для острастки. Ноль эмоций. На меня, падла, кинулся. Тогда, я его копытом по гениталиям. Короче, изъяли мы игрушку. Всё честь по чести, хотели сдать, как вещдок. А тут на меня предъяву повесили: дескать, стрелял не по правилам, какой-то старушенции окно высадил. Я ж, не нарочно, кэп, клянусь мамой! В воздух шмалял. Короче, отобрали волыну до выяснения. А мне что, с пустым карманом по Питеру бегать? Короче, зажуковал я игрушку, кэп.