— А ты что, милок, совсем ничего не помнишь? — примеряя ко мне оценивающий взгляд, спросила радушная старушка, переключаясь на более интересную для нее тему. — Ударился, поди, где… На алкаша и наркомана вроде не похож. Видно же, что хороший человек, в галстуке, при параде. Сейчас я тебе, родимый, домашнего кваску холодненького дам. Память он, конечно, не вернет. Хотя… чем черт не шутит, ну, от жажды уж точно спасет.
— Я помню лишь то, что три минуты назад спустился со ступенек поезда, который сейчас уже отошел.
Младший лейтенант посерьезнел, зачем-то поправил пистолет в кобуре и произнес, не скрывая обиды в голосе, зародившейся от неуважения к его персоне:
— Документы предъявите. Раз на поезде ехали, значит, документы должны быть.
После чего он уставился, не моргая, на меня, видимо, пытаясь просветить насквозь без рентгена.
А ведь верно говорит! Он не так глуп, как показалось на первый взгляд. Должны же быть у меня документы. Я судорожно обшарил все имеющиеся карманы, выворачивая их наизнанку, но ничего полезного не нашел. Горстка монет различного номинала, клочок бумаги с записанным на нем телефонным номером и карманный календарь с видом города Екатеринбурга за восьмой год. Все… Не было ни паспорта, ни водительского удостоверения, ни пропуска в спортзал, ни даже билета на поезд. Ничего, что напомнило бы о прошлом или указало правильное направление…
— Совсем ничего, — печально произнес я, пожимая плечами. — Видимо, потерял… Или вытащили.
— Поди, кто-то грех на душу взял: дурман-травой тебя опоил и обчистил до нитки. Такое часто бывает, не раз слышала, — бормотала бабушка, продолжая поиски в рюкзаке, почти с головой забравшись в него.
— Пить надо меньше неизвестно что и неизвестно с кем, — брезгливо сказал «микромайор» и с издевкой добавил: — Раз нет документов, удостоверяющих личность, то вариант для вас один. Пройдемте, сударь, в «жандармерию» для дальнейшего разбирательства.
Теперь он ожидал меня, притопывая ботинком по полу и сверля взглядом. Для него разговор был окончен. Я же и не думал двигаться с места и тоже терпеливо ждал, но бабулю, а если уж начистоту, то ее холодный квас.
Наконец, запотевшая полуторалитровая бутылка с жидкостью янтарного цвета была извлечена. Я схватил ее и начал пить жадными глотками, испытывая от каждой капли неземное наслаждение, растекающееся по всему телу. Милиционер поторопил меня, но я не отреагировал. Не мог остановиться, хотя умом понимал, что еще немного — и лопну, как воздушный шарик под напором воды из крана.
— Спасибо, добрая женщина! От смерти спасла! — поблагодарил я, широко улыбаясь, и протянул ополовиненную бутылку.