Я не мог понять мистера Генри – он вдруг совершенно изменился. Этого одиночку понесло в салун! Лицо его совсем изменилось, а голос звучал радостно и звонко. Слово «экзамен» поразило меня, хотя в данном случае оно, скорее всего, ничего особенного не означало.
С этого дня он стал ежедневно наведываться ко мне и общался со мной так, будто я был для него самый дорогой друг. При этом он не забывал в определенный момент сбить мою спесь тем самым роковым словом «гринхорн».
Удивительно, но в то же самое время изменилось отношение ко мне всей семьи, приютившей меня. Родители стали более внимательными, дети – более ласковыми. Не раз я ловил тайно обращенные на меня взгляды, однако не мог ничего понять, – казалось, они выражали и любовь и сожаление одновременно.
Приблизительно через три недели после нашего странного посещения геодезической конторы хозяйка попросила меня остаться на ужин дома, хотя мои планы были совершенно другими. Она мотивировала это тем, что придет мистер Генри, а также еще два джентльмена, один из которых – Сэм Хокенс, знаменитый вестмен. Мне, гринхорну, его имя ничего не говорило, хотя я был не прочь познакомиться с настоящим, да еще и прославленным вестменом.
Здесь я был свой, поэтому, не дожидаясь удара гонга, заглянул в столовую раньше. С удивлением я заметил, что стол накрыт по-праздничному. Пятилетняя малышка Эмми, оказавшаяся без присмотра, выуживала пальчиками ягоды из фруктового компота. Как только я вошел, она моментально отдернула ручку и тут же вытерла ее о свои светлые волосы. Я погрозил ей, а она тотчас подскочила ко мне и со смехом начала что-то шептать на ухо. Желая загладить вину, девчушка выболтала мне заветный секрет, от которого, похоже, щемило ее сердечко. Сначала мне показалось, что я ослышался, но она несколько раз повторила одни и те же слова: «Ваши проводы, ваши проводы, ваш прощальный ужин».
Мой прощальный ужин?! Что за детская фантазия, возникшая, вероятно, из-за какого-то недоразумения?! Я лишь усмехнулся. Но тут из прихожей послышались голоса. Пришли гости, и я отправился их встречать.
Все трое появились одновременно; позже я узнал, что они так сговорились. Генри сперва представил меня мистеру Блэку, несколько неуклюжему на вид молодому человеку, потом – Сэму Хокенсу, вестмену.
Живой настоящий вестмен! Думаю, что вид у меня был не очень, когда я уставился на него, словно баран на новые ворота. Такого человека я прежде никогда не видел, хотя впоследствии мне доводилось познакомиться с не менее замечательными людьми. Кстати, удивляться было чему! Мало того что сама внешность охотника приковывала внимание, впечатление усиливалось еще и тем, что он стоял в приемной так, будто находился в прерии: в шляпе и с длинным ружьем наперевес!