– Так уж вышло, что мне пять лет не нужно было никуда спешить, – ответил Рейн и вдруг замолчал, словно ему в голову пришла отличная идея и он хотел ее хорошо обдумать, чтобы с блеском воплотить. – Впрочем, я и сейчас никуда не тороплюсь.
Он махнул рукой, и на стекле, служившем и окном, и стеной, отразилось его лицо.
– Что ты собрался делать?
– Как думаешь, сбрить, оставить или немного укоротить? – C задумчивостью поглаживая отросшую до ключиц бороду, он внимательно изучал свое отражение. – А волосы? Да ты только посмотри, тут и грива, и хвост.
– Брей наголо – и покончим с этим, – коротко ответил Макс, стараясь не давать поводов для того, чтобы настроение брата отравлять ему жизнь разыгралось еще сильнее.
– Наголо? Матерь Хранительница! – Его глаза с насмешкой сузились. – Я тебе зэк какой-то, что ли?
Макс промолчал. Предвидя сложности, он заранее подготовил львиный запас терпения. Хотя из них двоих брат всегда был спокойнее.
Сначала Рейн избавился от бороды, спалив ее зеленым пламенем магии до знакомых очертаний тяжелого подбородка, а потом отрезал волосы так, что они не касались плеч. Он достал из сумки старую одежду: высокие ботинки с железным краем подошв, черные джинсы, футболку с дирижаблем, потертую кожаную куртку и стальные кольца. Он неторопливо начал переодеваться, время от времени посматривая на своего надзирателя, будто проверяя, достаточно ли медленно все делает.
– Тебе есть куда пойти? – с дежурным видом спросил Макс.
– Мой дом в Чертоге, – ответил Рейн, вкручивая кольца на пальцы через широкие костяшки.
– Чертога, каким ты его помнишь, уже нет, как нет и твоего дома. Город эвакуировали и закрыли. – В голосе брата слышалось обвинение. – Напоминать, наверно, не нужно об условиях твоей досрочки, но у тебя комендантский час в одиннадцать вечера и запрет на использование магии в ночное время. Твои еженедельные двадцать часов самообучения в Цитадели начинаются с завтрашнего дня. И имей в виду, что при первом же проступке снова отправишься сюда.
– Ты совершенно прав, – передернул его Рейн. – Напоминать не нужно, но ты все равно это сделал.
В кармане куртки лежал сверток оранжевых купюр и полупустая пачка сигарет, которую Рейн достал и, недолго рассматривая, швырнул на черный песок. Макс посмотрел на него из-под сдвинутых бровей и вернулся к вопросу, который остался без ответа:
– Сегодня я не буду спрашивать, куда ты идешь, но впредь должен знать, где тебя искать в установленное время.
Рейн поднялся обратно на платформу капсулы, равняясь с братом ростом.
– Помню, были времена, когда мне хватало раскладушки у окна в маленькой комнате шумной коммуналки. Правда, тогда там не было тебя, – сказал он, а тон его голоса, выражение лица и даже поза говорили, что он вооружен злостью до зубов и готов вести войну без сомнений.