— Господин Артакс, вы что решили? — подал вдруг голос Томас. — Я слышал, что вы меня в усадьбу хотите отправить?
— Хочу, — подтвердил я. — А что с тобой делать, с раненым? Либо в усадьбу возвращаться, либо здесь оставлять. А как ты один будешь?
— В усадьбу не поеду, — твердо сказал старик. — Как я фройляйн Кэйтрин в глаза посмотрю? Вместе поехали, вместе обратно вернемся.
— Верно старый говорит — вместе идти надо, — поддержал Томаса цыган, хотя конюх говорил немного о другом. — Ты, баро Артакс, человек умный и воин умелый, но один в Чёрном лесу пропадешь. Лучше мы еще день — другой здесь побудем, подождем, пока старый на ноги не встанет, а потом все вместе пойдем. Вместе всегда веселее. А Папуша пусть домой возвращается.
— День — другой? — усмехнулся я. — А две недели, не хочешь?
Раны у старика не тяжелые, но крови он потерял много. Хорошо, если сможет встать через неделю, а уж когда сумеет ходить, тем более по лесу — известно одному Господу.
— Я могу старого гаджо за два дня на ноги поставить, — твердо сказала лекарка. — Апонадобится, так за один день.
— Вот, видишь, баро, а ты со мной споришь, — победно вскинул голову Зарко. — Внучка у меня умная. Сказала, поставит на ноги — значит, поставит.
— А я разве спорю? — пожал я плечами. — Поставить — то она его поставит, а что потом?
— В лес вместе с нами пойдет, — сказал Зарко, но уже без прежней уверенности.
Поставить на ноги — это не значит вылечить. У цыган всегда есть в запасе какие — нибудь хитрости, пригодные хоть для коней, хоть для людей. Я не сомневался, что у девчонки есть в запасе какие — нибудь хитрые травки, способные поставить старого конюха на ноги даже не за день — два, а за час — полтора. И встанет он, и в лес пойдет с нами, но выйдет ли из него? А если выйдет, чем обернется для старика быстрое лечение? Матушку — природу не стоит обманывать. Я бы еще согласился, если бы у нас на хвосте висела погоня, когда можно и рисковать, а так?
Зарко и Папуша говорили то по — цыгански, то по — швабсонски, вперемежку с силингским, но мы их понимали — внучка рвалась идти в лес, вместе с дедом, но старый конокрад не хотел тащить девчонку в пасть непонятно какого зверя. И я бы его на месте не пустил.
А еще я понимал, что перехитрил самого себя. Народ был уверен, что славный рыцарь Артакс пойдет в страшный Шварцвальд один, будет искать останки молодого Йоргена до победного конца! Но я — то хотел только зайти в лес, побродить там полдня для очистки совести и вернуться обратно на поляну, ставшую почти родной. За день и Гневко никто не съест (а пусть бы попробовали!), да и меня тоже… Но говорить об этом вслух не хотелось.